- Вась, ты сейчас о чем? Только
конкретно объясняй.
С трудом заставляю себя успокоиться и
не отвечать на его агрессию. Это с моим-то нравом! Почти
подвиг.
- Ты ведешь себя так, словно я тебе
никто. Сама она колесо сделает. А может мне приятно что-то сделать
для тебя?
Молчу. Тихонько зверею и слушаю, до
чего он договорится.
- С Андрюшенькой сидишь, кофе
распиваешь, милые беседы ведешь. Почему с ним, а не со мной? Почему
я должен дожидаться, пока ты с ним наболтаешься?
Всё, держите меня. Два дня с ним
встречаюсь, а уже такие претензии. Это что ж через неделю-то
будет?
- Луганский, а кто ты мне есть? – без
обиняков заявила я.
Он как-то сразу растерялся.
- Ты – мой директор, - за него
ответила я. - И вот скажи мне, ты ко всем подчиненным с такой
трепетной заботой относишься, как ко мне?
Васек продолжал напряженно молчать.
Только раздраженно поглядывал на меня, кривя губы, словно едкий
ответ был готов сорваться с них в сию секунду.
- А как отнесутся мои коллеги к
такому пристальному вниманию с твоей стороны? Ты об этом не
думаешь?!
Судя по его кислой физиономии, об
этом он даже не задумывался. Конечно, он же печется только о том,
что его, бедного, в правах ущемили. Страдальца из себя корчит.
- Ты не подумал о том, что меня тут
же запишут в длинный список с твоими любовницами и будут
насмехаться при каждом удобном случае? Пусть не в глаза. Но за
глаза точно. Мне приятно будет?
- Такого не будет, - резко вставил
Васек.
Это взбесило еще больше.
- Не будет?! Ха! Да имя твоей Ани до
сих пор поласкают в бухгалтерии. Как она там, кстати, поживает?
Справляется с гостиницей? Или она там не только управляющей
работает?
Похоже, попала в самую точку. По
тому, каким растерянным стало Васьково лицо, я поняла, что Аня
отставку еще не получила. Не знаю, как я в тот момент сдержалась,
чтобы не высказать этому самовлюбленному козлу всё, что я о нём
думаю. Просто резко освободила руку, распахнула дверь его машины и
прошипела напоследок:
- Вот как разберешься со всеми своими
бывшими и настоящими, тогда и будешь предъявлять претензии. А пока
– проваливай!
И под занавес злобно хлопнула дверью,
так что там внутри что-то звякнуло. Ничего, японские тачки самые
крепкие. А даже если что-то и отвалилось – починит.
На следующий день я позорно проспала.
Даже будильника не слышала. Подскочила в постели только после
мягкого толчка в плечо. Сонно потерла глаза и узрела встревоженное
лицо баб Вали.