- Не порядок, - сказала сама себе и
решительно направилась в сторону вывески.
В салоне я провела часа три, не
меньше. Сначала меня мыли, стригли, ровняли, потом маникюр, педикюр
и прочие радости жизни. Все это нанесло значительный ущерб моему
бюджету. Но я рассудила так – увольняться, так с музыкой.
В контору я прикатила, как и
планировала, к обеду. Народ разбрелся по кабинетам, дабы вкусить
припасенные харчи, поэтому по дороге, слава богу, никто не
встретился.
Заявление жгло карман сумки, и я
прямиком отправилась к нашей новой кадровичке, которая по завету
«баклажинихи» обитала в приемной.
- Увольняетесь? – у женщины чуть очки
на лоб не полезли.
- Совершенно верно, - подтвердила я.
- И буду признательна, если в течение дня будут оформлены все
надлежащие документы. Завтра я уже не выйду на работу.
Кадровичка хотела, было, что-то
сказать, но передумала. Дверь директорского кабинета со скрипом
отворилась, явив господина немца.
- Евгения?!- голос его был немного
ошарашенным.
Я повернула голову в его сторону,
чтобы искренне, по-женски, насладиться его восхищенным
взглядом.
- О, здрасьте, господин Петерман. А я
тут увольняюсь, - радостно сообщила я блондину.
Глаза мужчины, до этого блуждавшие по
неприкрытой длине ног, вдруг стали серьезными. Он подошел к
секретарскому столу, прочитал заявление и сурово произнес:
- Давайте поговорим, Евгения
Николаевна.
Внезапно стало страшно. От его
ледяного голоса. От этого делового взгляда.
- Может в другой раз? Я спешу, -
совсем не любезно отрезала я.
Ян наклонился, держась за спинку
стула, на котором чинно восседала моя прекрасная попа, и с нажимом
потребовал:
- Все же я настаиваю. Сегодняшний
рабочий день еще не окончен, - и вернулся обратно в кабинет, точно
уверенный, что я последую за ним.
А что я? Была подленькая мысль
сбежать и закрыться в пока еще своей экономической каморке до конца
дня. Не станет же он двери ломать? Но тут же отогнала ее. Все же не
стоит вести себя как обиженный ребенок. Поднялась, чуть одернула
юбку, дабы хоть немного прикрыться, и пошла…разговаривать.
Ян стоял у окна и курил, нервно
сбрасывая пепел. Вид у него был самый обычный. Ну, может, вихры на
голове чуть более взъерошены.
Присела за стол, судорожно сцепив
руки в замок в ожидании. Господин немец спокойно докурил, изредка
бросая на меня цепкие взгляды.