Оля чуть не подпрыгнула на месте и
стала быстро-быстро конспектировать.
Я же недолго думая вернулась на свое
место и собралась было снова подремать, но ведь опять не дали…
- Что у тебя на голове?!
Я тяжело вздохнула. Вот ведь
прицепился. Голову вчера помыть не успела и закрутила симпатичные
рожки.
- Волосы.
- Оля, пиши!
Девушка снова вздрогнула, а я поняла,
что начинаю потихоньку звереть.
- Слушайте, а давайте сразу и на
нижнее белье регламент напишем, - брякнула я.
Судя по офигевшей роже руководства,
шутить в этих стенах изволили впервые.
- Оля, пиши! – подражая Кощеевой
манере, величественно сказала я. - Белое, бабушкино, из чистого
хлопка.
Со стороны коллег послышались слабые,
замаскированные под кашель смешки.
- Ты! – почти взвизгнуло руководство,
чем и напомнило трясущихся пинчеров моего соседа.
- Слушаю вас внимательно, -
улыбнулась я.
- Что ты себе позволяешь?!
- Я? – удивленно хлопаю ресницами, -
Ой, извините, ошиблась. Оля, исправь – не белое, а розовое.
Думается мне, у Кощея Ивановича
сейчас случится удар от возмущения. И что же мы без него тогда
делать-то будем?
- Да вы не нервничайте… не
нервничайте, Кощей… тьфу ты, Константин Иванович, - засуетилась я,
шаря по карманам свитера. - Вот! Валерьяночки выпейте. Знаете, как
помогает. Я с утречка приняла, и поглядите – как огурчик.
Какая я заботливая, покладистая,
особенно когда начальству подгадить надо. И ведь никто не
ценит…никто! Кощеюшка, золотце окаянное, глядит исподлобья в полном
ауте и верно раздумывает, как лучше - просто уволить или по
статье.
- Да что же я?! Давайте поухаживаю за
вами.
И словно курица-наседка кинулась
капать в стакан валерьянку. По комнате начал распространяться
характерный запах. Коллеги стали потихоньку посмеиваться.
Правильно. Не все же Кощеюшке веселиться.
А он, бедненький, весь побагровел и
рычит не хуже колхозного трактора:
- Не нужно мне ничего!
А я в ответ елейным голоском:
- Вы все так говорите. А потом бац –
сердечный приступ, и мы всем офисом цветочки станем вам носить с
апельсинчиками, - и настойчиво пытаюсь подсунуть под нос стакан. -
Что ж мы потом без вас делать-то будем?
Со стороны послышалось дружное
хихиканье. Коллеги живо представили, как оно это будет – без Кощея.
Почти рай, за пребывание в котором еще и деньги платят.
И без того мелкие глазенки
руководства превратились в узенькие щелочки, щеки раздулись от
переизбытка эмоций, и он как подскочит со своего места, как рявкнет
дурным голосом: