Вечером, озлобленный, я возвращался в гостиную Гриффиндора,
когда вдруг в моей голове раздался чей-то громкий всеобъемлющий
шёпот.
— Иди с-сюда… Убивать… Рвать… Кромс-сать…
От неожиданности я чуть не споткнулся, а затем после недолгой
паузы рванул вперёд по коридору, пытаясь догнать удаляющийся
источник голоса.
Завернув за угол, я лицом к лицу столкнулся с Роном и
Гермионой.
— Что ты как ошпаренный носишься? — спросила Гермиона. — Что-то
случилось?
— Вы слышите? — обеспокоенно спросил я. — Голос!
— Здесь нет никакого голоса, только мы.
— Слуховые галлюцинации, — сделал вывод Рон и подбадривающе
похлопал меня по плечу. — Шизофрения не за горами, друг мой.
— Отвали, — беззлобно отмахнулся я. Голос пропал, и я,
успокоившись, направился с друзьями в гостиную.
«Шлёп-шлёп» — наши ботинки прошлись по залитому водой полу. Я
переглянулся с друзьями, и мы побежали вперёд по воде — может,
кто-то забыл воду отключить, и теперь весь этаж затопило.
Мы выбежали к источнику наводнения — заброшенный женский туалет,
в котором были открыты все краны, и из них била вода.
В конце коридора находилась каменная стена, на которой виднелась
надпись красно-бурого цвета.
Когда мы подошли ближе, то стало возможным прочитать содержимое
послания.
— «Тайная комната снова открыта. Враги наследника, трепещите!» —
процитировала Гермиона. — Написано… — тут из ее уст вырвался
изумлённый вздох: — …Дерьмом?!
Верно, мисс Догадайка. Приз за внимательность достаётся Гермионе
Грейнджер из Лондона!
То, что издали казалось запекшейся бурой кровью, при ближайшем
рассмотрении оказалось говном. Судя по запаху, кошачьим.
— Бедная Миссис Норрис… — прошептал Рон, разглядывая подвешенную
за хвост окаменевшую кошку. — Это ж сколько из неё дерьма
вышло…
— Нет чтобы кровью, по классике. Это ведь банально, нужно всё не
как у людей. — Я откровенно скривился. — Действительно,
«наследник». Наследил — мама не горюй!
Тут, как некстати и как это всегда бывает, из угла в самый
неподходящий момент появилась толпа школьников. Две группы подошли
с двух сторон, заблокировав пути отступления, и резко
остановились.
Воцарилось неловкое молчание. Школьники переводили взгляд с
обосранной стены на нас, затем опять на стену и опять на нас.
— Это не мы, — нашелся что проблеять Рон.
— Когда мы пришли, это уже здесь было, — поддакнула
Гермиона.