Так что Крюгер, опустошивший половину фляги, уже догадался, что
зеленую девку пытаются запугать, чтобы она драпанула из чужого дома
со свистом. А там в ночи, сколько этого свиста? Там и тройничок
случится, да и с выдумкой, с продолжением. Авось потом и продадут
дурочку. Сюда, в порт этого городишки, самые разные суда заходят.
Кстати, именно поэтому Крюгер на Хломское побережье и сунулся.
Однако, сегодня ночью всех ждал облом. Наверху ругались с
знакомыми Михаилу до боли в деснах интонациями законников,
слышались возмущенные глухие крики Хадда и любвеобильных воров,
звуки ударов. На Крюгера посыпалась пыль от потревоженных падающими
телами половиц. Это был конец.
Революционер-неудачник жадно приложился к фляжке, надеясь допить
самогон до того, как лютующие наверху законники вышибут из упрямого
хозяина информацию о подпольном убежище. Живым Крюгер даваться не
планировал, слишком велика была уже горечь поражения. Он слишком
многое держал в голове, слишком сильно лелеял надежду удрать, а
затем вернуться и отыграться…
«Парочку выстрелов в люк, когда откроется. Может и три…», -
подумал Крюгер, досасывая фляжку, - «А затем пулю в голову. Как
сраный Кимерис учил. Под углом, мол, стреляй, целься в макушку… Ну,
мамаша, ты была права».
Правда, шанса умереть героем сука-жизнь Крюгеру не дала. На этот
раз.
Наверху, не успел беглый революционер навести свой ствол на люк,
раздалось несколько резких криков, непонятные звуки, резкий свист,
пара-тройка выстрелов, звон разбившихся кружек, а затем короткий
стон, сменившийся утробным коротким хеканьем. На несколько секунд
воцарилась тишина, а затем послышались звуки старательно блюющего
разумного. На голову Крюгеру капнуло что-то теплое, но не успел он,
мазнув по макушке, рассмотреть добытое на ладони, как полилось
тонкой струйкой.
Да и не в одном месте. От нежданной капели пахло отнюдь не
блевотиной, а тем, что Крюгер давно знал, ценил и боялся.
Металлическим и слегка удушливым запахом свежепролитой теплой
крови.
Михаил застыл. Его руки, что вооруженная, что измазанная в
кровище, тряслись. Сверху продолжало литься, угаживая Басха всё
сильнее и сильнее. Наверху блевали и кто-то всхлипывал. В подвал
продолжала капать кровь. Много. Он по каплям или даже струйками
бежала вниз в неверном пламени светильника, пятнала доски, одежду,
револьвер. Наверху кто-то ходил. Туда-сюда.