- Ой, забыл, госпо .. командир ... лейтенант, - смутившемуся
янычару пришлось дважды себя поправить, пока не назвал своего графа
в соответствии с его нынешней легендой офицера наёмного отряда, -
Положил, думал ...
- А голову ты не забыл? - задал Игорь вспомнившийся ему вдруг
вопрос, который каждый раз задавала в школе Наиля Ильдаровна,
учительница химии, кому-нибудь из забывчивых учеников, - Не
дёргайся сейчас уже, - остановил он попытавшегося раскрыть суму
янычара, - Пришьёшь в трактире, как приедем.
Членство в каком-нибудь из Братств наёмников для солдат удачи не
являлось обязательным, но на тех из них, кто не имел на доспехе
знаков принадлежности к одной из организаций, смотрели крайне
настороженно - значит их за что-то неблаговидное выперли.
Дело было всё в том, что продавать свои воинские умения
индивидуально считалось глупостью. Братства брали со своих членов
чисто номинальные взносы - одну двадцатую от стоимости контракта,
зато гарантировали, что заказчик не обманет.
Нет, среди торговцев или других нанимателей таких, кто попытался
бы обмануть выполнивших свои обязательства вояк, дураков не
находилось, за такое можно было ответить, если и не своей жизнью,
то здоровьем однозначно. Однако, зажать выплату семьям погибших
наёмников, такое провернуть иногда стремились. Братство в этом
случае выступало гарантом перед родственниками, что их не
обманут.
Появление любого военного отряда всегда вызывало повышенное
внимание, и плодить лишние подозрения не стоило. Поэтому, янычары в
Варе предстали не просто солдатами удачи, а членами конкретного
Биранского Братства.
То, что за самозванство Игорю и его парням могли грозить
неприятности, вплоть до дуэлей с лучшими бойцами-бретерами
организации, чью символику попаданец нагло использовал, его мало
беспокоило. В Гирфеле он, что называется, кум королю, то есть друг
правительницы, а в Биране, да и, пожалуй, на всём Полуострове граф
Приарский вскоре всех так построит, что по струнке у него ходить
будут и моргать только по команде. Если, конечно, всё пойдёт, как
землянин спланировал, и если излишнее самомнение не подведёт его
под монастырь или под храм Порядка, говоря по орвански.
- Проехать-то можно? - спросил Егоров у одного из городских
стражников, который перед рвом избивал древком копья какого-то
оборванца, - И, скажи честно, эта гниль не провалится? - показал он
плёткой на разборный настил из почерневших от времени брёвен,
который у северных ворот Вара заменял мост.