На ней было черное платье с тонкой ниткой белых бус на груди. Строгое платье. А сама она источала ласку и доброту. И совсем рядом были ее глаза, мерцавшие, как из глубокого омута, таинственно и хищно. У нее удивительная способность: она умеет глядеть в глаза пристально и долго, так что становится немного не по себе; и целует как-то также: пристально и долго. Она охватывает его шею руками и впивается в его губы долгим, пьянящим поцелуем, увлекая, затягивая в омут страсти… Как колдунья. Как русалка…
– Андрюш, а ты… ни разу не говорил… ты меня любишь? – тихо спросила она и, как показалось ему, даже затаила дыхание в ожидании ответа.
– Неужели ни разу? – искренне удивился он.
– Ну скажи, любишь или так только?..
– Конечно, люблю, иначе зачем бы я…
– А почему любишь? – опять затаила она дыханье.
– Да хотя бы потому, что ты простодырая, и мне с тобой легко. Понимаешь… у меня при тебе душа нараспашку, она отдыхает… Ты возбуждаешь во мне рыцаря, готового защищать тебя… Да еще и красивая. Разве можно такую не любить?
– Правда, что ли? – недоверчиво глянула она на него.
– Правда.
– Ну да, а сам хотел променять меня на Наташку, – укорила она.
– Да что ты, Надя?! Какая еще там… Я же говорил тебе, что это просто недоразумение, это всего лишь…
Она не дала ему договорить, прикрыв его губы ладошкой.
– Знаешь, почему я тебя люблю? – шепнула она, задумчиво перебирая его волосы. —
– Ну, наверно, просто потому, что я умный и красивый, – сказал он тоном самовлюбленного идиота.
– Вовсе нет, – легонько куснула она его мочку уха, понимая, что он шутит. – А просто потому, что ты… ненормальный, – сказала опять шепотом и прыснула, уткнувшись лицом в подушку.
– Вот те на… – удивился он.
Она, приподняв голову, серьезно глянула ему в глаза. Сказала раздумчиво:
– Я вот думаю, Андрюша… знаешь, есть люди – так себе: и неплохие вроде, хорошие даже, но… как бы это… обыкновенные, нормальные. А ты другой… не всякий. Я не верю мужчинам, которые рассчитывают все на сто ходов вперед и не делают глупостей, а тебе верю. Ты – настоящий…
– Альфа-самец! – добавил он, стукнув себя кулаком в грудь.
– Не кощунствуй, – щелкнула она его по лбу. – Я знаю, и тебе бывает больно, трудно, но ты не сдаешься и остаешься самим собой. Вот за это я тебя и люблю. Да нет, не то чтобы за это… Разве можно любить за что-то? Я просто тебя люблю. Люблю в тебе мужчину.