– Шаги считать? Это же обалдеть!
– Три шага – два метра, к этому быстро привыкаешь. Я даже дома на улице порой ловлю себя на том, что иду и шаги считаю…
Они уже не хотят ни есть ни отдыхать. Идти, только идти. Но Михеич достает из рюкзака лоток.
– Я помою маленько, – говорит он.
– Помой, – соглашается Анин. Он знает, Худолеев ищет золото. Что ж, пусть ищет. – А мы пока чаек соорудим.
Берега Пимушихи не для прогулок. Они густо заросли тальником, завалены буреломом. Идти можно только у берега по воде.
Михеич ищет место, откуда удобнее взять пробу на промывку, и Яков Родионович с Иваном слышат, как он чертыхается:
– Не река, змея! Лешак ее забери!
Анин пользуется остановкой, чтобы сделать необходимые записи в дневнике, а Иван раскладывает костер и подвешивает на огонь чайник.
Третья ночевка…
Некоторое время они сидят молча. Потом Анин прячет в полевую сумку дневник, а Иван говорит:
– Занятный мужик Михеич. Смотришь на него, то страшно становится, а то жаль, хоть плачь.
– С чего слезы-то? – спрашивает усмехаясь в бороду Анин.
– Неустроенный он какой-то.
– Оттого и неустроенный, – спокойно говорит Анин, – что смотрит если не в прошлое, то из прошлого. А мы сейчас на тропе в будущее.
Проклиная господа бога и всех святых возвращается мокрый до пояса Михеич. Он сразу стаскивает сапоги, выливает из каждого по кастрюле воды, и кладет их подошвами к костру. Затем начинает стаскивать штаны.
– Провалился? – спросил Анин.
– Берег осклизлый. Не удержался.
Михеич развешивает на просушку штаны и остается в грязно-серых подштанниках. Они тоже мокрые, но Михеич машет рукой:
– Высохнут. На мне.
Он смывает на железный совочек мокрый шлих с лотка и сушит его над огнем. В одной руке он держит совок, в другой кружку с горячим чаем. И сам – в подштанниках!
– Цирк! – говорит Иван. – Тебя, Михеич, сейчас только за деньги показывать.
Анин не дает развить эту увлекательную тему:
– Шлих черный?
– Черный, – ответил Михеич. – Не блеснет даже.
– Да! – соглашается Яков Родионович. – Здесь вряд ли будет золото.
– Для чего ж мы копаем тоды? – Как бы сам с собой разговаривает Михеич.
– Канал здесь будет, – говорит Иван.
– Канал… Канал… – бурчит Михеич и начинает напевать:
– То дождь, то снег,
То мошкара над нами,
Сидим в тайге с утра и до утра…
– Михеич! – обрывает его Анин. – Спел бы что-нибудь другое.