Когда подали мед, Тимофей Савельевич нарушил молчание.
– Ты, поди, из наших будешь? Признайся! – сказал он, обращаясь к Анину.
– Почему?
– Порядки наши знаешь, соблюдаешь их. Не куришь. Не выражаешься. Обратно же, борода… Книги наши читаешь…
Яков Родионович улыбнулся. Он, конечно, не стал объяснять, что бороду сбреет, когда вернется домой, что не курит, потому что уважает законы заимки, и не выражается, не потому что кержак, а просто потому, что так воспитан, интеллигентно.
– Нет, – сказал он. – У меня корни другие.
– Есть ведь кержаки, что в миру живут.
– Нет, Тихон Савельевич, я не кержак.
Пимушин посмотрел с недоверием.
– Не таись… На Касовских галеях что надобно?.. Там скиты стоят. Не боитесь?
– Чего?
– Тайга, однако.
– Тайги не боимся.
– Так ведь она – тайга! Войти просто, а выйти не каждый сможет.
– Не варнаки же здесь. Люди. Мы ничего плохого не делаем.
– Вижу. Однако, бывает и хорошие люди не возвращаются.
И тут в разговор вступил Влас.
– Бать! Я схожу с ними? Белку за одно посмотрю.
Конец ознакомительного фрагмента.