В свою очередь, государство, оторвавшись от общества и став над ним, начинает разлагаться, впадая во все возможные пороки. Коррупция и произвол, по отношению к обществу и отдельным лицам. Повсеместная разрушительная деятельность, расхищение национальных богатств и природных ресурсов, самая невероятная ложь, в политической деятельности, агрессивная политика по отношению к другим государствам – вот то лицо, которое обретает государство, став монопольным собственником всех средств производства. В тех случаях, когда обществу приоткрывается лик паразитирующего государства, оно сразу начинает лихорадочную деятельность по очищению своих рядов. Все, что еще можно скрыть от общества остается засекреченным и не доступно для простых граждан. И мы видим, как вновь разыгрывается комедия по давно разработанному плану. Выбираются очередные козлы отпущения, те, кто наиболее засветился в своих неблаговидных делах или стал неугоден власти, и они подвергаются судебному разбирательству, на котором вся суть их преступной деятельности сводится к нравственному облику и личным качествам осуждаемых, а государство остается в стороне. И никто не задается вопросом: а как такое возможно?
Свершив отпущение грехов, в виде жертвоприношения государство, словно начинающий вор, после каждого провала уверяет, что это последнее преступление и в дальнейшем оно будет вести честную трудовую жизнь. Но соблазны слишком велики для ничтожной чиновничьей души, чтобы она могла устоять и не впасть в разъедающие ее пороки.
Как показывает жизнь, форма деятельности, привилегированное положение и отрыв от общественных интересов делают государственных чиновников косными и не способными к самостоятельной осмысленной деятельности. Самое большее, до чего они могут додуматься – это до идеи правового государства. Марксисты на словах постоянно оказываются крайними реакционерами на деле. Выудив со свалки истории идею о правовом государстве, которую выдвинула буржуазия, в борьбе с феодальной властью, еще во времена Фридриха-Вильгельма! \/, они преподносят ее как последнее достижение демократической мысли, стремясь предстать в глазах общества обновленной властью. Мол, до сих пор мы правили, как нам было удобно, и писали законы для народа, а теперь будем поступать только по законам, которые станут, обязательны для всех. Мыслители же, не затуманивающие суть пустыми фразами, в отличие от теоретиков развитого социализма, полагали, что политическое равенство, то есть правовое государство, при не равенстве экономическом, остается сплошь и рядом пустой фразой. Поэтому истинные коммунисты вели борьбу за экономическое равенство. Право же всегда является юридическим закреплением господствующих интересов, а в наших условиях отражением господства интересов государства монополиста. Какую заботу, в последнее время, о соблюдении закона стали проявлять государственные чиновники и их идеологи. Не потому ли, что в обществе нарастает волна протеста против произвола монопольной государственной машины. Слушая юристов, рассуждающих о правовом государстве, еще раз убеждаешься, что юристы – это насквозь реакционные люди.