Неподалеку находилась изба старшего брата Михаила – Ивана Мелехова. Во время войны оба брата в одной части служили. Разделились уже после смерти отца – Мелехова Максима Васильевича, человека на селе весьма уважаемого, даже в годы Гражданской войны в старостах сельских ходившего. Доставалось старосте от белых за то, что два сына его у красных служили. И, кто знает, как бы оно повернулось, если бы не старшая дочка Полина, вышедшая замуж за белого офицера?
Повествование мое в основе своей посвящено Виктору Михайловичу Мелехову, поэтому семью Ивана Максимовича Мелехова, детей его Валентина и Елену я оставлю в стороне, как впрочем, и иных людей, по жизни и родству близко с героем моего повествования сталкивающихся.
Итак, продолжу:
Обстановка в этом уголке России была обычная, деревенская; здоровье и жизнь от здорового образа жизни черпали, с землею связанного. Пища обычная, не изобилующая жирами, но без всяких химических добавок, ту, которую принято называть сегодня «экологически» чистой.
Воду брали для всех нужд прямо из реки без всяких обеззараживающих химических соединений. По вкусу она была самой водой пахнущая – мягкая, без запаха хлора напоминала дождевую. Когда волосы такой водой моешь, никаких шампуней не надо – рассыпаются, как шелковые.
Физзарядкой и спортом в селе никто тогда не занимался. Движений в крестьянской повседневной работе было более, чем достаточно. Одежда не обременяла тела. Летом и зимой хватало и солнца и ветра, да и чистого воздуха доставалось немеряно. Вот и бегали дети с виду тощие, животом пузатые, а здоровьем крепкие.
К работе крестьянской приучают с малых лет. Учат, как запрягать лошадь следует, как поить и как кормить ее, как седлать. И за плугом как идти учат, и как зерно следует сеять из короба, через плечо висящего – ведь сеялок не было. И как зерно от половы отбить.
И все это знал и умел тогда еще обычный деревенский мальчишка, герой моего небольшого повествования. И вышел бы из Виктора Мелехова крестьянин настоящий, пахарь русский, мужик работящий, если бы не…
Голод на Руси – явление частое
Наступило лето тридцать второго года. Да, лето для всех – пора благодатная. Это про него в деревне говорят: «Лето – год кормит!»
Только результат кормежки раз на раз не приходился: то густо, то пусто. Лето тридцать второго года удачным никак не назовешь. Яровые быстро взошли и поднялись, яркой зеленью радуя глаз, да вот беда – с первой декады мая месяца ни капли дождя с небес не упало. Да и росы утренние тоже редкими стали. Колос не налился. И озимые не слишком радовали глаза крестьянские. Картошка тоже не умиляла их.