На следующей неделе произошло много встреч и событий.
Ну, во-первых, ко мне пошел народ.
Сначала Диля привела за руку урёванную колгорку.
– Луша (мы уже звали друг друга по имени), я сказала Мыдыгме, что ты хороший целитель, помоги ей.
Я напряглась.
– Что случилось, Мыдыгма?
Пока та всхлипывала и сморкалась, Диля пояснила, что сын Мыдыгмы арестован по подозрению в убийстве, а безутешная мать вместо того, чтобы что-то делать, четвертые сутки не ест, не спит, а только плачет. Попросила меня «дать какую-нибудь травку попить», чтоб та успокоилась.
Я отправила Дилю, усадила несчастную перед собой, и стала задавать ей профессиональные вопросы по поводу сына. Процедуру допроса я давно научилась вести в разных стилях. Здесь я расспрашивала её в сочувственном стиле, и та потихоньку успокаивалась, стала меньше всхлипывать, в глазах появилась некоторая осмысленность, речь становилась более членораздельной.
Через десять минут мне уже была понятна фабула дела. Я достала из сумочки ручку, вырвала из блокнота листок и под запись продиктовала пошагово необходимые действия. Я по опыту знала, что когда человек пишет жизненно важный текст, у него в мозгах включаются какие-то отрезвляющие механизмы. После этого напоила гостью чаем со смородиновым листом. Уходила такая адекватная, что мне аж самой понравилось. Договорились, что после каждого исполненного пункта она будет приходить ко мне с отчетом.
Закрыв за Мыдыгмой дверь, обратилась взглядом на фотографию Ксении Григорьевны. На её лице мелькнула лёгкая улыбка. Или мне показалось?
После этого ко мне стали заходить чуть ли не ежедневно женщины, с похожими проблемами. Каждую я поила чаем из выросших по сезону трав, каждую выслушивала и каждой диктовала юридически грамотное решение проблемы. У одной сын затерялся, уехав в город учиться; другую бывший муж обидел при дележе имущества; третью милый друг бьёт смертным боем, – во всех случаях меня выручало юридическое образование и длительный стаж работы.