Я молчала, с трудом сдерживая нарастающую злобу. Почему я должна объяснять, что мне не нужна карьера народного целителя, мне не хочется никаких баллов и никакой тусовки, я приехала копаться в огороде и в проблемах своей жизни.
Воспользовавшись моим молчанием, староста сообщила, что мне присвоена квалификация целителя душевных ран, еще раз призвала быть более активной, а не отсиживаться в своём огороде.
– И запомните: целитель, который предоставит свидетельства об излечении пятнадцати человек, получит рекомендацию бесплатно участвовать в телешоу «Битва экстрасенсов»! – торжественно закончила она.
Разговор мне очень не понравился.
Но как бы то ни было, раз Париж-Дакар, он же Марсель Назырович, дал право голоса, признал за мной право считаться народным целителем, по правилам хорошего тона я должна поблагодарить его.
Я позвонила ему.
Но и здесь меня ждал неприятный сюрприз. Как только я начала его благодарить за оказанную им высокую честь, он прервал меня словами:
– Вы казались мне более искренней, Донна Мажептила.
– Я вас не обманываю, я очень рада вашей рекомендации, вы первый человек, кото-рый мне поставил балл…
– Вы сказали мне, что никогда не занимались народным целительством. Но тогда каким образом вы определили сложный перелом фаланги пальца? Откуда у вас тонкое знание психотехники вывода человека из состояния острой депрессии? Вы всё-таки медик. Меня просто интересует ваша специализация. Терапия? Неврология?
– Да следователь я, следователь со стажем, а те, кто ко мне приходили, имели проблемы, связанные с моей профессией. Перелом у Дили я пережила сама, поэтому сразу отправила ее в травматологию…
– Хочется вам верить, – тихо сказал он. В его голосе слышалось сомнение, недоверие и некоторое разочарование в моей порядочности.
Обидно. Я не хотела с ним портить отношений. Мне нравился этот человек.
Ночью мне опять приснилась плачущая японка.
На этот раз она была без лошадей и кареты, и драконы на кимоно были меньше размером и более темного цвета.
Над веером сверкали глаза, наполненные слезами.
Лёгкий ночной ветер шевелил складки ткани. Тихо шуршала листва над головой.
Мы смотрели друг на друга и молчали.
Потом она исчезла.
Утром посетителей не было, после поливки огорода, вышла прогуляться за хлебом.
На пороге магазина столкнулась с белым, как лунь старцем. У него был проницательный взгляд, огромная длинная седая шевелюра и столь же огромная седая борода.