– Какой из меня целитель, – пожала я плечами.
– Как знать, как знать… Я, собственно, к вам с разъяснительной беседой и с приставкой.
Наталья Модестовна поставила стакан с недопитой минералкой на стол.
И я услышала следующее.
Как только новоявленный целитель получает три балла, ему полагается приставка к его компьютеру, с помощью которой он может наблюдать за жизнью в поселке. Число обзорных зон определяется количеством набранных баллов.
Оказывается, весь поселок нашпигован видеокамерами. Включая рабочие кабинеты каждого целителя. В моей избе жившая до меня бабушка принимала клиентов в кухне, значит, «моя» видеокамера где-то над столом. Или над порогом. Как говорят молодые мои коллеги, «фигас-се»…
– А что вы хотите? – вскинула полувыцветшие брови Наталья Модестовна, – ведь не все же такие сознательные, как вы! Мне еще уголовщины здесь не хватало! Всякой там крови некрещеных младенцев, волос с трупов и тому подобных мерзостей! Со всего мира сюда едут, глаз да глаз за всеми нужен! Ну и потом, когда оценивают коллеги, должны же они видеть, как вы работаете!
– А почему вы решили, что я буду работать с клиентом под видеокамерой? А если я уйду с клиентом, допустим, на крыльцо?
– А как тогда вы докажете, что у вас хорошая посещаемость? Все заинтересованы в том, чтобы каждый клиент попадал в камеру. Чем больше клиентов попадет в камеру, тем больше вы будете стоить, как целитель!
С тремя баллами мне предоставлялась возможность наблюдать за закусочной «Перспектива», где за столиками общаются мои так сказать коллеги.
Когда Наталья Модестовна меня покинула, я посмотрела на часы. Учитывая разницу во времени, мужу и на работу звонить поздно. А Ксения Григорьевна разрешала связываться с ней в любое время суток, чем я и воспользовалась.
Она не спала.
Я долго рассказывала ей, что так же, как и дома, я ничего не успеваю, что у меня нет времени побыть наедине с собой. Что драгоценное время одиночества, как и дома, поглощает бытовуха. Приготовление пищи, мытьё посуды, стирка, поливка и прополка огорода, приём клиентов, визиты, подобно сегодняшним. А по ночам еще эта безмолвная и плачущая Японка…
– Молчит и плачет, Ксения Григорьевна, молчит и плачет…
Я улыбнулась, приглашая и её улыбнуться над абсурдностью ситуации странного сна, но Ксения Григорьевна заговорила со мной без улыбки: