Следует также отметить, что введение термина «интенциональность» само по себе отнюдь не решает самой проблемы «указания на внеположный сознанию (трансцендентный) предмет». Объяснение данной способности здесь подменяется простым постулированием способности сознания указывать за пределы себя, и это свойство провозглашается сущностным определением сознания. Такой постулативный способ решения проблемы может быть оправдан и вполне эффективен, – но лишь только в том случае, когда рациональное решение поставленной проблемы действительно не возможно. Тогда мы просто говорим: «Таково положение дел, оно парадоксально, но мы должны смириться с этой парадоксальностью». Но, как мы увидим далее (гл. 4), проблема трансцендентного предмета вполне рационально разрешима и, следовательно, нет никакой необходимость решать ее постулативно – произвольно утверждая интенциональность как сущностное свойство сознания.
Возможно и другое, более широкое истолкование термина «интенциональность». Э. Гуссерль, в частности, обобщенно определял интенциональность как «соотносительность» [52]. (Здесь, можно, также, привести краткое, но емкое определение Сартра: «интенциональность есть… отрыв от себя» [179 с. 62]). Если «соотносительность» понимать предельно широко – как любое отношение между любыми предметами, то в этом случае смысл действительно оказывается синонимом «интенциональности». Смысл любого предмета (а смысл, очевидно, имеет любой предмет – не только знак, слово, или предложение, – но и любой из окружающих нас «чувственно воспринимаемых» предметов: стол имеет смысл «стола», книга смысл «книги» и т. д. – это уже говорит о том, что традиционный «лингвистический» подход к проблеме смысла чрезвычайно заужен) не тождественен с самим этим предметом. Также как смысл слова «собака» не заключен в самом звучании или написании этого слова, так и смысл реальной собаки – не заключен в том, что мы в данный момент непосредственно воспринимаем, т.е. не заключен в самом «образе» собаки, или даже в собаке, как физическом объекте. Смысл любой вещи всегда раскрывается через что-то, отличное от самой этой вещи. Смысл – это всегда есть отношение данной вещи к каким-либо другим вещам.
Существенный недостаток классической теории смысла как «способа указания на денотат» заключается в том, что эта теория предполагает, что смысл знака раскрывается через выяснение способа указания этого знака на некий единичный предмет (или группу предметов). Например, смысл слова «собака» раскрывается через разъяснение способа указания с помощью этого слова на реальных собак. Но знать, что слово «собака» указывает на неких конкретных (или предполагаемых) собак – далеко не то же самое, что знать смысл слова «собака». Тот, кто действительно понимает смысл слова «собака», должен еще и знать, что представляет собой реальная собака, то есть знать смысл не только слова «собака», но и смысл «самой собаки» – как реального существа. Т.е. нужно, помимо указания на собак, что-то еще знать «о» собаках. Смысл предмета, также как и смысл знака, как уже говорилось, не тождественен самому этому предмету. Он как бы присоединяется к предмету «извне». Предмет является осмысленным, если он указывает на что-то вне себя. Следовательно, атомарный акт «указания на предмет» сам по себе никакого смысла не порождает. Он, по крайней мере, должен сопровождаться актом «указания» на смысл самого указываемого предмета. Иными словами, смысл порождается соотнесением предмета с контекстом, но и контекст осмысляется через какой-либо другой контекст и т. д. Таким образом, смысл может существовать лишь посредством серии (бесконечной?) встроенных друг в друга контекстов. Этот вывод мы далее будем широко использовать в собственной концепции смысла.