– Что нового? – интересовалась она в очередной раз, собирая нехитрый ужин. Лицо её светлело, появлялась нежность в глазах, скрытая в их глубине однообразно-скучными домашними делами.
– Всё то же. Строим бараки, магазины… работы хватает, с материалом туго, приходится простаивать, не успевают подвозить… Отодвинув пустую тарелку из-под супа, острым взглядом окинул её: «Ты-то как? Замучили сорванцы?»
– Нет, с детьми заморочек нет, слушаются, после того, как гаркну на них… Ты про примус не забыл? Зимой не смогу воду греть во дворе…
– Не забыл, заказал уже, партия поступит – обещали. Сама знаешь, дефицит…
– Да, знаю, не у каждой хозяйки…
Он ласково проводил ладонью по округлившемуся животику жены, увлекая к кровати, застеленной ситцевым одеяльцем.
Она аккуратно складывала его вчетверо, ложилась рядом с мужем на скрипучее ложе, проваливавшееся под их тяжестью почти до пола.
Кровать скрипела ещё долго под их смешки и приглушённые вздохи, и вскоре всё затихало.
***
Последующие дни и годы их жизни были похожи на предыдущие и разнообразием не отличались. Круг знакомых и друзей расширялся, быт налаживался, город приобретал архитектурную особенность времени.
С высоты зданий плакаты призывали и воспитывали:
БЕРЕГИТЕ ДЕТЕЙ – они залог будущего и радость настоящего.
ЕСЛИ КНИГИ ЧИТАТЬ НЕ БУДЕШЬ, СКОРО ГРАМОТУ ЗАБУДЕШЬ.
БУДЬ ГОТОВ К ЗАЩИТЕ ОКТЯБРЯ.
НЕ БЕЙ РЕБЁНКА – это задерживает его развитие и портит характер.
Душевные раны постепенно перемещались на дно памяти, оставляя на поверхности привкус горечи от пережитого и тень недоумения в повзрослевших глазах. Маленькую радость доставило появление примуса в их доме, – с блестящим латунным бачком, – внесло оживление, которое в дальнейшем от постоянной керосиновой вони и копоти сменилось раздражением.
Семья разрасталась, и в ней уже не двое, а трое детей. Они – продолжение своих родителей во всём, но есть одно важное отличие: в детях – неподдельная радость от проживаемых дней и предвкушение радости от дней грядущих – нет за ними шлейфа прошлого. Каждому своё…
Примус и корыто занимали всё время не только моей матери; подавляющее большинство советских женщин, жизнь которых тратилась так нелепо на домашнюю каторгу, быту отдавали день-деньской.
Другого они не знали – сравнивать было не с чем.