(улица Фобур-Сент-Антуан) и смотрела в окна мастерской. Сейчас у мадам Жеральдин немного заказов, поэтому она особенно подолгу снимает мерки и беседует с каждой клиенткой. Я была почти готова зайти, но было уже поздно, когда последняя заказчица ушла из мастерской. И я решила сходить сегодня. Кто же знал, что будет так холодно?
13 января 1905 года.
Я всё-таки заболела. В горло как будто вставили тысячу игл. Иглы! Забавно, что, даже описывая болезнь, я пишу, об иглах. Теперь я не скоро буду на rue du Faubourg Saint-Antoine (улица Фобур-Сент-Антуан).
16 января 1905 года.
Стало теплее. Сижу с больным горлом и смотрю в окно. Два года назад, когда я нашла эту комнату, я даже не представляла, что наблюдение из окна так увлекает! Мое окно выходит на boulevard Diderot (бульвар Дидро). Рано утром, в лавку, как раз напротив моего окна, привозят свежую рыбу, вскоре к платану рядом с лавкой, приходит молочница, чуть позже появляются несколько торговцев овощами, и открывается булочная с утренней, самой вкусной в мире выпечкой! За то время, пока я наблюдаю из окна за продавцами и их клиентами, я заметила, что те, кто приходит за молоком и выпечкой редко разговаривают с продавцами и между собой. А вот те, кто приходит за рыбой и овощами, могут подолгу задерживаться в лавке. Иногда мне кажется, что они приходят не столько для того, чтобы купить свежую рыбу, сколько для того, чтобы пообщаться с соседями, узнать от продавца новости, а некоторые и вовсе, чтобы поковыряться в рыбе, и поскандалить. Я уже знаю в лицо тех скандалистов, которые крайне редко делают покупки, хотя в лавку наведываются регулярно. Почти каждый их визит заканчивается скандалом.
Конец ознакомительного фрагмента.