«Рыжая, дьявольский огонь, а не волосы».
– Отчего же вы не в замке? – прервал его размышления подвыпивший собеседник, оторвавшись от пива.
Габриэль вместо ответа смял в кулаке хлеб с ветчиной и положил в рот.
– Вы, потомок древних бретонцев стали псом крови? – осененный догадкой возмущенно произнес сосед, воздевая руки с глиняной кружкой к небу.
– Родовая честь не сильно отягощает карман. Мой пьяный друг, бродячий пес прибился к стае, чего тут удивительного?
– У вас нет оруженосца, – обличительно произнес пьянчужка, выпятив нижнюю губу. Потом, доверительно тронув Габриэля за рукав камзола, наклонившись к нему, зашептал:
– Эта Ирмина, – кивнул его сосед, заметив, что Габриэль уставился на рыжеволосую красавицу. – Вы ведь приехали за девушкой?
Поняв, что он заинтересовал рыцаря, крестьянин поманил его пальцем, всем своим видом показывая, что собирается поделиться какими-то важными сведениями.
– Тайная миссия за единорогом, это постоянный источник прибыли для нашей деревни. Вы были слишком маленькими, чтобы запомнить.
– Восеми лет меня отправили служить пажом к королевскому двору.
– Помню, милорд Габриэль.
– Сколько удалось поймать единорогов за последнее время?
– За последнее время и никогда на моей памяти единорог из волшебного леса не был пойман. Только легенды сохранили доблестных охотников и невинных дев, усмиривших зверя.
– Виновны испорченные девицы?
– Девиц рыцари выбирают, – дипломатически схитрил мужичок. – Жаль, что в лес отряд девиц не возьмёшь, чудовища по дороге пожрут. Приходится делать ставку на одну, выбирать, все яйца-с в одной корзине складировать. Но все разбивают, не доносят, недоноски, а, может, прогадывают, гады. Может, вам свезет, везунчик?
– Кого посоветуете? – Габриэль почувствовал, что сосед заговорщицки пихает его локтем.
– Ту, от которой вы глаз отвести не можете, – расплываясь в пьяной ухмылке, ответил крестьянин.
– Рыжую? Да она же от дьявольского семени?
Толстячок поперхнулся, да так что у него пенная струйка вытекла из носа.
– Со свечкой у алькова, знаете ли, не стоял. Берите, что дают.
Габриэль залпом залил в себя кружку медовухи и, сделав заключительный глоток, понял, что она была слишком крепкой.
– Беру.
В голове шумело, танцпол крутился, а «избранная» и не заметила переговоров, решавших ее судьбу. Молодой и подающий надежды рыцарь доплелся до сарая, рядом с которым Тобиас флегматично жевал сено и, махнув рукой задыхающейся от нереализованной злобы собаки, свалился на прошлогоднее сено. В воздух взвилась труха.