– В июне девяносто первого.
– Значит, сейчас у тебя второе путешествие. Когда очнулся в этот раз?
– Сегодня утром в девять. А что вы имеете в виду, говоря о путешествии?
– Я отвечу на все твои вопросы, малыш, но не раньше, чем ты окажешь мне услугу.
– А именно?
– Помоги мне смыться из этой крысиной норы. Сегодня же.
Я покачал головой.
– Вы шутите, Салливан. Это и невозможно, и нежелательно, – заявил я безапелляционным докторским тоном, каким не раз прежде говорил с больными. – В вашем состоянии это неразумно и…
Он издевательски расхохотался и ткнул меня пальцем в грудь.
– При чем тут я, малыш? Ты сделаешь это для себя. И выслушай меня хорошенько, у нас мало времени.
Он наклонился и шепотом стал давать инструкции. Как только я открывал рот, собираясь что-то сказать, он затыкал меня, повышая голос. Едва Салливан успел договорить, как заверещал детектор дыма.
Не прошло и двух секунд, и Двуликий влетел в палату.
Увидев на столике сигареты и окурок, он рассердился:
– Свидание закончено, сэр, немедленно уходите.
5
По подвесной дороге я вернулся на Манхэттен.
Мозги у меня кипели, мысли путались. Меня поразила скорость, с какой Салливан придумал план побега, но я сомневался, что смогу его осуществить. Во всяком случае, в одиночку это было практически невозможно. Я хотел взять в банкомате деньги, но карточка на этот раз не сработала. Наверное, потому, что я ею не пользовался на протяжении двух лет. Я подсчитал свои ресурсы. Негусто: оставалось семьдесят пять долларов. Хватит на билет до Бостона, но вряд ли на что-то еще. Я взглянул на часы: приближалось обеденное время.
Чуть ли не бегом я помчался на Пенсильванский вокзал и купил билет до Бостона. Взглянул на табло: экспрессы уходили каждые два часа, очередной – в 13 часов 3 минуты. Я кинулся на платформу и успел вскочить в вагон.
Всю дорогу я пытался найти выход. Меня неотступно мучил вопрос: как справиться с обрушившимся проклятием и вернуться к нормальной жизни? Понял, что никто, кроме Салливана, мне не поможет. Тогда встал второй вопрос, и очень существенный для моей совести: имею ли я право помогать больному человеку бежать из психиатрической больницы? Я не знаю диагноза, не знаю его состояния. В том, что он способен на агрессию, я уже убедился. Агрессия может обрушиться на кого угодно, жертвами окажутся ни в чем не повинные люди.