Положения 1 Всероссийского съезда учителей русского языка об особом месте литературы как учебного предмета в системе школьного образования, о необходимости изучать на уроках художественные произведения, а не «разборы» в учебниках, об усилении внимания к особенностям формы произведения, не забывая о принципах историзма, требование обеспечить учителю «полную свободу преподавания и научно-педагогического самоопределения» нашли закрепление и дальнейшее развитие в первой советской программе по литературе, для школы II ступени (6-9-й годы обучения), подготовленной Институтом Главсоцвоса под руководством академика П.Н. Сакулина (1921)[24].
Показательно то, что уже в 20-е гг. отдельные ученые, осмысливая логику развития литературного образования в России, отметили родственную связь между решениями съезда и содержанием программ 1921 г.: «Последний съезд словесников происходил накануне революции. Итоги этого съезда отразили чаяния либеральной части учительства и литературоведов и долго питали педагогическую мысль словесников. Понятно, что установки, данные этим съездом, ни в каком соответствии не находились с установками советской школы. Однако будущий историк нашей школы с удивлением найдет их отражение в программных документах, предназначающихся для советской школы. Программы по русскому языку и литературе 1921 года представляют этом смысле любопытнейший документ»[25].
Не желая ограничивать свободу и самоопределение педагога, программа не настаивала на обязательном списке произведений. Предлагалось несколько примерных списков, которые были составлены, исходя из различных критериев отбора. Первый список учитывал возрастные психологические особенности учащихся, второй – акцентировал внимание на связи литературы и истории общества, в основу составления третьего списка была положена жанровая специфика произведений литературы, особый список составляли лирические произведения. Программа определяла структуру литературного образования в средней школе: 6-7-й годы обучения – литературное чтение, пропедевтический курс, готовивший учащихся к курсу истории литературы, который изучался на восьмом и девятом годах обучения. Та степень свободы, которая была дана программой учителю, усиление внимания к работе непосредственно с текстом произведения, подчеркнутая активизация форм и видов внеклассной работы (литературные экскурсии, кружки, школьные спектакли, рукописные журналы, стенные газеты, организация выставок, литературно-музыкальных вечеров, концертов и т. п.) лишь усиливали скептицизм педагогов по отношению к учебникам и учебным пособиям, созданным до революции, и делали весьма сложной, почти нерешаемой задачу создания учебников, соответствующих новым программам, а главное – совершенно иной общественной и политической ситуации в стране, иным задачам образования