Ветер
резко прекратился. Над головой прояснилось небо, открывая взору яркие звёзды и желтую
полную луну. Я всё ещё обнимала ствол дерева, прислушиваясь к внешним звукам.
Если я услышу топот копыт, то упаду в обморок. Пока что до моих ушей доносился
лишь громкий стрекот сверчков… или это цикады. Тряхнула головой. Это стрекотали
цикады, сверчки лишь изредка разбавляли этот шум.
Я
бросила взгляд на камень – он на месте, хотя я его сдвинула. Значит, у меня
получилось. Я переместилась! Взвизгнув от счастья, я подпрыгнула, но потом вдруг
замерла.
А
как же звук машин? Музыка в кафешках? Я ничего не слышала. Куда я
переместилась? С каждой минутой волнение возрастало и возрастало, вгоняя в мою
душу ужас от возможной ошибки. Я пошла по знакомым тропам, совсем забыв, что
раньше видела на зеленых изгородях таблички для туристов. Я так отвыкла от
рекламных вывесок, что и не думала о них. Просто шла вперёд к заветной калитке,
которая… оказалась запертой. Я дёрнула один раз, второй, но она не поддавалась.
Пристроив лицо между железными прутьями, я посмотрела на противоположный дом. В
окнах не горел свет, поэтому я ещё не верила, что попала туда, куда нужно.
Резко
пронёсшаяся мимо машина заставила меня отпрянуть от забора. Я споткнулась о
какой-то пень и приземлилась на мягкое место. Надо же! Десять лет я не видела
автомобилей, поэтому не ожидала, что испугаюсь, хотя я ведь была готова к их
появлению. Сердце до сих пор колотилось в груди. Вторая машина уже не напугала
меня. Пришлось списать на эффект неожиданности.
Встав
и отряхнув платье, я снова посмотрела на калитку, прикидывая, смогу ли
перелезть через неё. Помнится мне, этот лабиринт используют в качестве
туристической достопримечательности, за вход у нас с Эриком и Айалой тогда
взяли деньги. Понятное дело, что никто не станет бросать ворота открытыми, как
это было в 1768 году.
Я
приготовилась. Крепко обхватила ладонями верхние прутья, нога нашла опору, но
тут вдруг послышался шорох в кустах, и чьё-то негромкое французское
ругательство. Не снаружи. А здесь – в лабиринте.