- Дети... – Вздохнув, я на медленной для меня скорости побежал
за ним, про себя отмечая - если нас поймают, я потрачу время на
слушание слов какой-нибудь старомодной англичанки. Это то, это сё,
блаблабла...
Не поймали. Мы прибежали в...ммм... музыкальный кружок? И
нафига, будем петь на флейтах? Надеюсь, не на кожаных...
— Вот! – Он протянул мне... что это? Саксофон? Только не говори
мне... – Мы будем на них играть! – Явно довольный собой, он победно
на меня посмотрел, иногда с надеждой переводя взгляд от меня
куда-то в сторону.
Проследив за его взглядом, я сразу нашёл Лили, которая смотрела
на меня. О, как знакомо. И я опять в любовном треугольнике. Только
знаете, мои дорогие ребятишки, что я вам хочу сказать? В любовном
треугольнике побеждает не тот, кто терпел и сносил всё до конца. А
тот, кто раньше всех из него вышел!
Как я понял, условий и прочего не будет – парень не стал мне
больше ничего пояснять, несколько неуверенно и в слишком быстром
темпе начав воспроизводить какую-то композицию. И куда торопится,
хочет мир повидать, да себя показать? Мне по барабану, я всё равно
ничего в этом не понимаю, детям другим и подавно, а вот Лили...
этой и тем паче, она явно хочет видеть моё падение. А чей-то триумф
лишь попутное развлечение во славу её. Как говорится, за каждым
великим мужчиной стоит великая женщина, ага.
- Повтори это! – Надо признать, что играл он хоть и коряво, но
неплохо. По крайней мере, я лишь иногда думал о том, что это мне
напоминает похоронный марш Мендельсона. Какой я оптимист,
однако...
Повтори, грит. Я даже не знаю, куда ты там нажимал и что сделал,
чтобы звук то получался...
Игнорируя ожидающие взгляды, я молча повертел шайтан-машину в
руках, интуитивно понимая лишь единственное понятное мне её
использование – в качестве дубинки. Ну а чего вы от быдла то
ожидали? Провинция-с, понимать надо.
Копируя то, как этот мальчик её держал и как там нажимал, я
попытался было что-то сыграть, но понял, что ничего не получается –
какие-то звуки выходили из трубы, но они были совсем разные. Хотя
моё больное сознание почему-то свело их в единую композицию,
которую стойко ассоциировало с Реквиемом по мечте Моцарта. Эх, моя
любимая у него...
- Ты проиграл! – И снова этот жест, перстом указующим на чело
моё многострадальное. По что же, отрок ты младой, наслаждаешься
победой своей и болью чужой? По что же ты слеп так, как другие
слепы... – И теперь...