— Юраша, как необычно
тебя таким видеть! — трещит она, привлекая всеобщее внимание. — Не было, не
было, и вдруг откуда ни возьмись ребёныш. Опа! Ты уже папочка двухлетки. Кто бы
мог подумать? Клёво! — отпивает глоток вина и нараспев кудахчет. — Было бы гораздо
лучше, если бы малютка на тебя была похожа.
Мои мама с папой
переглядываются. У Макеева округляются глаза и брови удивлённо взлетают. Мне
все в один голос твердят: «Машенька вся в породу Бурсиных». Ещё и шутят: «Ника,
ты точно её мама? Юра как будто сам рожал, аха-ха!» Поэтому такие заявления
Лары слышать очень странно.
А она, якобы не замечая
общего изумления, добавляет:
— Всё-таки оттенок
радужки глаз «королевский синий» смотрелся бы эффектнее, чем серенький мышиный
цвет. Увы и ах, гены подкачали.
Понятно о чём она. Гены
«подкачавшие», наверняка мои имеет ввиду. Не отрываясь от тарелки, чувствую
горячий взгляд Кира. Никто не комментирует этот «высер» (как выразилась бы моя
подруга Аришка). Как же мне её не хватает. Она бы нашлась, что ответить. Я бы и
сама могла… Но меня смущают и мои родители, и то, что сам Бурсин молчит, и его
мама. Не хочу перед ними выглядеть склочной и скандальной.
— Бедняжка, чем они тебя
кормят? Суп какой-то, овощи, ф-у-у! — Лара опять пристаёт к моей дочери. —
Котик, попробуй лучше мясо и картошку фри на гарнир.
«Господи!»
Вспыхиваю глазами.
Неожиданно Макеев понимает меня правильно и останавливает её:
— Лара, не надо! Не по
возрасту. Родителям виднее, что лучше. Тем более мясо в остром соусе. И
картошка фри? Серьёзно? Это же вредно.
— Ничего не вредно! —
возражает она. — Моя подруга живёт в Германии. Там дети, например,
картошку фри с первого годика уплетают. И никто ещё не умер от этого. Не
понимаю такие заморочки, как кашеварить с утра до вечера отдельно для ребёнка.
В Европе все так кормят: бутерброды с колбасой, пицца, сосиски с булочкой.
— О,
да! Подтверждаю, — подаёт голос Яна, — У меня родная тётя живёт в
Норвегии и по её рассказам, там тоже все дети на бутербродах. Даже в садиках их
только бутерами и кормят, поэтому дома племяшки ничего кроме бутеров не
хотят.
— Я фигею, девочке
почти два года, а она картошку фри ещё не пробовала! — пищит жена Бурсина.
Задумчиво
гоняю вилкой по тарелке свой салат. Левой рукой неосознанно сжимаю
тканевую салфетку. Пётр улавливает мой нерв и успокаивающе накрывает широкой
ладонью мои пальцы. Наклоняется и на ушко шепчет: