Я:
― Ты говорила, что любишь меня.
Ника-Николь:
― Мне пришлось врать. Всё, что я тебе говорила, неправда. Теперь мы в расчёте. Извини,
но наши отношения подошли к концу. Пожалуйста, больше не звони и не пиши мне.
Пока.
Эту часть переписки Буше
видеть необязательно.
Он сосредоточенно изучает
первые две фразы, по которым и так понятно, что инициатива расставания была за
Никой. И уж тем более не было речи о беременности.
Француз сильно удивляется
и хмурит брови. Кладёт два телефона рядом.
― Вам приходили смс с
другого телефона Николет?
― Да. Это её
корпоративный номер. ― отвечаю и сам не знаю зачем, но объясняю: ― Когда я
попытался позвонить на личный телефон, понял, что Ника меня заблокировала.
Буше сочувственно выдаёт:
— Очень похоже, что вас и
Николет обманули.
— Да. Интересно КТО?
Буше опускает взгляд
вниз.
— Я не знаю… Время
прошло. Это не изменить… Я могу объяснять, что было. Честно. — француз глубоко
вздыхает, а меня до скрежета зубов раздражает, как он путает временные формы
глаголов. — Вы расстались. Николет была растерянной. Я сделал шаг навстречу.
Писал. Она отказала в общении. Три месяца я ждал. Мы с коллегами лететь в Россию
по нашему контракту. Я найти Николет.
В моей груди расплывается
острая боль. Усиливаясь за какие-то доли секунды в геометрической
прогрессии.
Это… Чувство…
«Я думал будет потише… Но
твою ж мать, так разъедает душу…»
Безудержная ревность.
Мучительная тоска калёной
иглой пронзает старые шрамы на моём сердце. Больно. Обжигающая ярость
лишает воздуха. Приходится дышать натужными рывками, подобно тому, когда
кислород в помещении вот-вот закончится.
— Николет была с животом.
Беременность протекала трудно. Я предложил самый лучший уход в частной клинике
во Франции. Познакомился с родителями Николет, они меня поддержали. — Буше
плавно двигает руками и говорит монотонно, будто усыпляя бешеного зверя. —
Николет лететь со мной. До родов она под наблюдением врачей. Анна-Мари была
очень слабенькой. Мы старались её сохранить. — тут хрипловатый голос француза
дёргается.
Вдоль моего
позвоночника ползёт холодок. Держать себя в руках становится невыносимо… Колоссальным
усилием воли принуждаю себя сидеть и слушать.
— На тот момент важно
было зарегистрировать брак. Николет согласилась. — Буше берёт футляр со
столика и вынимает очки. Я только сейчас обращаю внимание на бумажные папки,
лежащие стопочкой. Он открывает первую и разворачивает ко мне.