Она радостно болтала, счастливая оттого, что наткнулась на меня
так внезапно, и уже вытащила мобильный телефон, чтобы записать мой
новый номер. А я не знала, что делать. Смотрела на неё с
неловкостью и пыталась сообразить, как сказать, чтобы её не
обидеть, что мне не хочется в отпуске шить для кого-то, потому что
сама решилась наконец что-то сшить для себя. Ведь старые вещи на
мне, пусть и совсем чуть-чуть похудевшей, всё равно ощутимо
болтались. А ещё стыдно перед Данькой, который внимательно слушал
Симу и озадаченно поглядывал то на меня, то на неё. Если подруга
надавит на меня и я не смогу отказаться (а кажется, именно к этому
всё идёт), мальчишка будет здорово разочарован. И тогда…
В общем, неожиданно оказалось, что я уже не только не могу
контролировать отчаянного выражения своего лица, а ещё и
постепенно, но точно зверею от дурацкого, противоречивого
положения. И, кажется, моё озверение собирается прорваться чем-то
очень нехорошим. Или слезами, или воплями.
Прорваться не успело. Вмешался Данька.
- Тёть…
- … А ещё нашла в старом журнале такую обалденную блузку…
- Тё-оть…
- Даня, ты что?
- … Там такие рюшечки! – Сима со счастливой улыбкой поцеловала
свои пальчики, с маникюром – изысканным рисунком. Блеснули золотые
кольца. – Слушай, Лиза, давай быстрей твой номер, и я побежала, а
то ты меня здорово задерживаешь. Меня вон Мишка на машине ждёт, нам
некогда! Это ты теперь у нас гулёна, отдыхаешь, а нам отдыхать
некогда. Везде надо успеть, везде забежать. Ну, что же ты, копуша!
Где у тебя телефон? Завтра привезу ткани и…
И она завизжала.
Данька с размаху выплеснул на её ноги остатки подтаявшего
мороженого. Хорошие такие остатки – чуть не треть стаканчика!
- Ты… Ты… - заикалась она, охрипнув от визга.
- Тёть, я проблемный ребёнок, ясно? – тихо и зловеще сказал
Данька. – Привезёшь журналы моей Лизе, я их сначала в клочья
раздеру, а потом сожгу. А ткани свои привезёшь – вымажу всем, что
мажется. А потом клеем склею. И скажу, что так и было. Понятно,
тёть?
- Ты!.. – Подбежал разъярённый Михаил, муж Симы. – Ах ты…
- При ребёнке ругаться будешь? При нервном проблемном ребёнке? –
хладнокровно спросил Данька, пока Мишка искал нужные слова выразить
своё негодование. Внезапно мальчишеские глаза, и так большие за
очками, резко увеличились, наполнившись слезами, лицо скривилось –
и он зарыдал, в голос!