Дарринг стоял в стороне и, сузив глаза, смотрел на происходящее.
– Как конюх оказался в моем письме?
Вопрос был задан спокойно, но во всем его виде спокойствия не было ни капли.
Признаваться было стыдно, но пришлось.
– Он меня пытался лапать в замке.
Брови Лорда съехались в переносице.
– Я бы тоже хотела знать, как конюх из моих воспоминаний оказался в вашем, – я покрутила пальцем вокруг рушащихся замков, – письме.
Дарринг махнул рукой и видение исчезло.
– У хозяина и Музы идет слияние мыслеформ. То, что диктую я, дополняешь ты. От слияния двух идей проекты выходят более проработанными и материализуются. Конечно, если в них не попадают тролли.
– Ну уж извините, сами начали про расправу говорить, вот я ее и представила.
– Значит не надо было представлять! – рявкнул Дарринг. – Мне нужен проект, а не твои фантазии. Надо меньше думать во время работы!
Я вскочила со своего места.
– Так вы определитесь, что я должна делать – думать или не думать. Думаю, вы орете на меня, не думаю, вы орете, что я должна включить мозги.
– Ты должна слушать меня и делать то, что я говорю!
– Вот и делайте!
Я пулей вылетела из кабинета, не потрудившись закрыть дверь. Вслед мне донеслось – Я не разрешал выходить! – хлопок открывающейся двери и топот тяжелых сапог. Останавливаться я не собиралась, не сбавляя хода выбежала на лестницу и, подхватив полы длинного платья, стала спускаться.
– Вернись в кабинет! – прогремело сверху. Дарринг стоял и смотрел мне вслед. Затем стал спускаться за мной. Длинный плащ с капюшоном закрывал его полностью. – Ты можешь остановиться? Ни один слуга не может вести себя так, как ведешь ты! Остановись, я говорю!
Сбежав с лестницы, я почти добралась до двери на улицу. Хотелось хлопнуть ей как следует, но, кажется, Дарринг понял мои намерения раньше. Небрежным магическим жестом он захлопнул перед моим носом дверь. Я дернула ручку. Закрыто. Дернула еще раз. Уперлась ногой и со всей силы потянула на себя. Ну, хотя бы теперь знаю, что магия намного сильнее меня.
Дарринг стоял за моей спиной и снисходительно усмехался. Слуги, которые прибирались в зале, замерли, предпочитая остаться незамеченными.