Ошеломлённая Вайлет никак не могла подобрать слов,
чтобы ответить, ведь мысли распирали, сбивая одну другую. Больше всего
волновали два вопроса — как после такого Уильям вообще мог добровольно стать
вампиром и… Судя по всему, Чарльз был там и видел всё это своими глазами.
Почему не остановил тот клан?
Ладно Уильям, шестилетний ребёнок, не стал пытаться
спасти друзей. Но ведь чистокровный вампир наверняка бы смог. А вместо этого
он, видимо, просто наблюдал за ситуацией.
Вайлет разрывало одновременно и от желания
потребовать от Чарльза ответа и от порыва просто встать и уйти, ну или хотя бы
заткнуть себе уши, чтобы только не погружаться в этот его мрачный и полный
жутких противоречий мир. В голове не укладывалось, как в нём могло сочетаться
столько всего самого разного. Это злило, потому что неожиданно заставляло
чувствовать себя беспомощной.
Вайлет догадывалась, что Чарльз едва ли скажет хоть
что-то утешительное, если она спросит. Но всё-таки не смогла смолчать.
— Если тебе противны действия тех вампиров, почему
ты не вмешался? Ведь судя по твоим словам, ты прибыл в этот пригород как раз в
самом начале их злодейств.
— Я — вампир, а не наделённый сверхспособностями
герой, — как она и думала, Чарльз нисколько не колебался в ответе. — Я не
вмешиваюсь в происходящее, если оно не касается меня. Лишь наблюдаю, как оно
разовьётся. Мне много чего противно и непонятно. Войны, стадный инстинкт,
попытки самоутвердиться за счёт более слабого, демонстрация силы, за которой
прикрывается слабость духа… Если бы я лез во всё это, то добровольно бы
заключил себя внутрь бесконечно крутящегося колеса. Я не питаю иллюзий, что
могу изменить весь мир, и не стремлюсь к этому. Ты ведь не лезешь во всё, что
происходит между животными? Нормально воспринимаешь, что среди них есть те, кто
пожирает собственных детей? Это природа, да? Так с чего ты взяла, что люди выше
всего и всех?
— Ну да, есть ещё вампиры, — с обидой сказала
Вайлет. Понимала, что не было смысла демонстрировать её Чарльзу, но и подавить
не смогла. Как легко он рассуждал…
А способен ли вообще на сочувствие? Она не удивилась
бы, если вампиры считали это слабостью.
— Есть множество существ. Не только животные, люди,
вампиры, колдуны, оборотни и прочие. Этот мир разнообразен. Человек не может
решать, как нужно правильно жить всем, а потому не должен стремиться подчинить
всё вокруг собственной системе. Мы, вампиры, даже не пытаемся этого делать, а
просто наслаждаемся жизнью. Не отрицаем мораль, но у каждого она своя.