— Подожди, — враз понизил тон император будто и не злился до
этого, — ту малышку, что вечно за тобой хвостом бегала? — он
пощёлкал пальцами, вспоминая. — Да, точно, дочь министра финансов,
в перевороте не участвовал и был оправдан, но с должности снят,
точно. И как она? — спросил Ксеофан даже не подозревая какая буря
эмоций сейчас бушует в душе племянника.
— Да, ты прав, — тянул время Ксадас, просчитывая, что можно
сказать дяде, а что лучше пока скрыть, — лорд Лионар Иворский был
оправдан, но должности лишён. С учётом того, какое положение он
занимал, мне показалась очень странной информация, что он банкрот.
Да не смотри на меня так, дядя, я не шучу. Тут явно не все чисто, и
я решил, что будет лучше разыграть эту карту — женившись. Долги я
выкупил, Мариса в безопасности…
— Подожди, женился-то зачем? Подруге детства и так мог бы
помочь, — резонно заметил Император. — Ну ладно девчонка, верю, что
может быть в тебя влюблена, но тебе-то это зачем?
Ксадас не успел ответить, император вскочил и закружил по
кабинету, меря его шагами. Плохой знак, очень плохой.
— Ксадас, ты ополоумел? Ты совсем мозги растерял, или пропил
играя золотого мальчика? Ведь заговорщикам ты нужен холостой! Ты,
идиот, не помог девушке, ты её подставил! — пол и стены стали
покрываться инеем, а это значило только одно, Ксеофан зол
настолько, что не контролирует свою магию.
— Дядя, успокойся, недавно тут ремонт делал, что, опять не
нравится отделка? — ехидный тон, как ни странно, подействовал
отрезвляюще, и осмотрев комнату ледяной ифрит призвал силу к
порядку.
— Со свадьбой я сглупил, каюсь, — покачав головой произнёс
Ксадас, — но на тот момент мне это показалось хорошей идеей, — и он
не лукавил, но вспомнить почему такая мысль пришла ему в голову
тоже не мог.
— Хорошей? И чем, поведай мне? Я, может, тоже проникнусь, —
наливая себе новый бокал вина, с ехидной усмешкой возразил
император.
Мария…
Вот всё и встало на свои места: преступница, как клеймо. Из глаз
сами собой потекли слезы обиды. Я хотела лишь счастья и любви, а
получила очередное предательство. Всё больше убеждалась что
поступила правильно сбежав от мужа, и сейчас лёжа в тесном ящике
молила Богиню: "Помоги, спаси, уведи ищеек от меня, отведи им
глаза!"
Напрягая слух, вслушивалась в происходящее снаружи:
металлическое позвякивание, и вой замораживающий душу смертным
холодом раздавшийся практически около кибитки, заставил сердце
забиться, как у испуганной птицы.