– Если вы думаете, что мое присутствие там будет полезным, я не возражаю…
– Вы мне как брат. И честное слово, – он оценивающе осмотрел меня с головы до ног, – у вас есть шанс принять участие в этом визите, что может сказаться благоприятным образом. Можно будет заподозрить вас в участии в «чудесных преступлениях», ради того чтобы унести трофей от этой милой барышни. Но если говорить серьезно, Ахилл, я уже рассмотрел эту версию, то есть предположил, что один из двух юных безумцев принял ее вызов всерьез. Я думал об этом, но не верил, что все окажется реальностью, поскольку такой поворот представлялся слишком гротескным. Но сейчас один из них пришел ко мне, чтобы сказать то, что я не осмеливался произносить вслух…
– Что вы думаете об этом мистере Денхеме, художнике-живописце?
– Как художник, он при обычных обстоятельствах должен быть достаточно интересным и очень занимательным. Но сейчас страсть лишила его всякого чувства юмора.
– Я говорю о самом факте, что он художник… Разве это не та самая профессия художника-преступника, о которой вы совсем недавно так блестяще рассказывали.
– Бог мой, Ахилл, это же только образ! И когда вы перестанете буквально воспринимать все, что я говорю!
– Вы, кажется, забыли, что наш преступник посылает свои «картины» в полицию!
– Я вам тысячи раз повторял, что худший враг нашей профессии – это скороспелые выводы!
Его реакция меня совсем не удивила. Когда вывод казался слишком очевидным, Оуэн имел привычку отклонять его.
– По вашему мнению, – спросил я, – это он отправил вам сообщение в тот день?
– Вы должны были спросить его об этом. Но я так не считаю, скорее я думаю о…
В этот момент раздался звонок. Через несколько мгновений Оуэн уже встречал агента полиции, мрачный вид которого не предвещал ничего хорошего. Тяжелое дыхание свидетельствовало о том, что он очень спешил.
– Меня прислал инспектор Уэдекинд, – пробормотал полицейский. – Он очень просил сопровождать вас на место трагедии… В Скотленд-Ярде сегодня утром получили очередную картину и только что обнаружили жертву в чем-то вроде оранжереи, возле которой нет никаких следов, совершенно открытой… Там нашли полкового врача Родеса, умершего от жажды перед кувшином, до краев наполненным питьевой водой!