—
Хозяин леса почувствовал ее смерть, — пояснил Угрим, разглядывая неприятную для
глаз картину. — И началась круговерть. Отец полагает, все не закончится миром.
Люди ополчатся, звери станут им пиром.
—
Как думаешь, что произошло? Человек приковал себя напротив Мальфриды, чтобы
задохнуться вместе с ней? — Хитромор с ненавистью покосился на мертвого мужчину
отвратительно грубой наружности. Неужели последнее, что видела перед смертью волшебная
лесная дева, вот это уродливое морщинистое лицо? Никто не заслуживает подобной
смерти.
—
Ты лучше разбираешься в людях.
Без
сомнений, так оно и было. Правда, за все тридцать лет Хитромор по-настоящему разговаривал
только со старухой Марьей, она приходила в его дом, убиралась и иногда готовила
еду. В последнее время Марья стала плохо видеть, а глухой она была с самого
рождения. Идеальная человеческая собеседница. Кроме Марьи, он ни с кем не
общался. А его чары, чуть ли не последнее, что осталось от его настоящей сути
лесного принца, позволяли обходиться без слов.
—
Конечно, брат, я в них разбираюсь. Люди очень кровожадны и любят играть в
престолы. И убивать друг друга на свадьбах. А еще рубить головы почем зря[2]. Отец прав, они способны
устроить пир.
—
Прекрати рассказывать эти ужасы, прошу! — поморщился Угрим. — Не хочу
соболезновать тяготам твоего изгнанья, ведь ты как никто иной заслужил наказанье!
Избалованный юнец, так тебя называет наш великий всеотец!
—
Твое соболезнование станет солью на мою рану, так что обойдемся, брат. Итак, мой
вердикт: этот человек убил прекрасную Мальфриду, тем самым задушив и себя.
Значит, ровно через тридцать пять лет я могу возвращаться? И будь хорошим
старшим братом, отнеси меня обратно…
—
Не так быстро. Одного мнения недостаточно.
Вскоре
Хитромор понял, о чем речь: издалека послышались шаги, а потом к ним
присоединился Нестор. Ужасный позор семьи, свидетельство отцовского загула.
Неудивительно, что Нестор вышел таким нескладным: старик по человеческим
меркам, носящий лицо прыщавого юнца. Полукровка, одним словом. Как-то так
вышло, что братья у Хитромора все получились бракованными. Только Беляна
радовала, сестричка ненаглядная.
Словно
желая подтвердить свою ущербность, Нестор сходу опроверг гениальную теорию о
случившемся и заявил, что сделал это кто-то третий. Связал двоих зачарованной
веревкой и оставил умирать. И, возможно, это был не человек, ведь человеку намного
труднее найти такие чары и использовать их по назначению.