Голубцова вернулась, пока я спала, и уже сама мирно посапывала в углу на своей кровати. Дашка с Маринкой еще не пришли от соседей.
Немного пошарив на полу у батареи и на стульях, все же решилась толкнуть Надьку.
— Надя! Где моя сумка?
В нашей холодной войне трое против одного Голубцова частенько перекладывала наши вещи, яро отстаивая свою территорию. Подоконник как раз был поделен между нами с ней напополам.
— Чего?
Надька зевнула и высунула нос из-под одеяла.
— Сумка моя где? Я ее на подоконник ставила.
— На помойке, — она снова зевнула и отвернулась к стенке.
— Что?
— Что слышала. Я предупреждала не лезть на мою территорию. Так что давай, беги, может, еще выиграешь битву с бомжами.
— Ты совсем! Это не смешно, где мои вещи?
— Я же сказала, в окно выкинула.
Выкинула в окно? Мою сумку, где лежали документы, кошелек и пачка денег, которую мне дал Валиев?
— Дура.
Я выдрала подушку у Надьки из-под головы и ударила ее этим ортопедическим чудом.
— Там деньги и документы.
— Какие у тебя там деньги?!
— Идиотка.
На волне злости я не раздумывая открыла окно и выбросила туда коробку с Надькиной косметикой.
— Лейкина, ты… ты…
Голубцова вскочила на ноги и метнулась к подоконнику.
— А что? Разве там было что-то ценное?
— Ну все, готовься, это война, — злобно выплюнула Надя и побежала к двери. Я ринулась за ней следом.
К счастью, общага открыта до двенадцати и нам без труда удалось пронестись мимо вахты.
Мы чуть ли не наперегонки бежали на другую сторону корпуса, а когда добрались до нужной точки, Надька кинулась к разбитой коробке со своими склянками.
— Ты хотя бы представляешь, сколько эти румяна стоили? А пудра? А духи?
— А ты хотя бы представляешь, что было в моей сумке?
Я дернулась в сторону и подобрала свою пропажу, на которой уже была с мясом выдрана молния. Внутри валялись тетради, жвачка, косметичка и шнур от зарядки.
Кто-то спер даже мой адаптер. О кошельке можно вообще не говорить.
Сто тысяч. Хорошо хоть паспорт на месте.
Теперь Марк точно от меня не отстанет. Придется брать деньги из накопленных, снимать со счета…
Из-за своей глупости я теперь в минусе на сто тысяч рублей. Да как же так?
Понимание того ужаса, в который я угодила, приходит не сразу. Я вполне спокойно поднимаюсь на четвертый этаж, захожу в комнату и снимаю кроссовки.