– Пожалуй, пойду-ка я спать. Завтра мне на работу вставать рано.
Я собрала со стола посуду, неторопливо подошла к мойке, открыла воду и, не спеша, тщательно вымыла бокал. Ксенька мой прием разгадала, но сдалась не сразу, а только когда я, пожелав ей спокойной ночи, вышла из кухни.
– Ты куда? – крикнула она мне в спину. – Тебе не интересно, куда я собираюсь выйти на работу?
– Очень интересно, – искренне ответила я, – но мне показалось, что ты, по какой-то причине, не хочешь рассказывать.
Ксения смутилась.
– В общем… Ты угадала, – призналась она, – не очень хочу.
– Тогда не нужно себя насиловать, – посоветовала я, – не рассказывай.
И я ушла в свою комнату. Еще некоторое время было слышно, как она ходит по кухне, что-то бормочет и чем-то звякает, а потом звуки уплыли, мне приснился сон.
Лето, жара, поляна в лесу. Пахнет травами и немного земляникой. Я стою около сосны, трогаю пальцами потеки смолы на коре. Я кого-то жду. Я знаю, этот кто-то обязательно придет. Время тянется медленно, почти так же медленно, как идет по небу июльское солнце. Июль – макушка лета, даже в среднерусской полосе месяц этот жаркий и солнечный. Хочется пить, но у меня нет с собой воды. Можно поискать землянику, в этом году лето выдалось хорошее, ягод – тьма-тьмущая. Ногой, обутой в странный ботинок, я ворошу стебли травы. Земляники нет, зато в обилии ползают черные муравьи, как раз под сосной огромный муравейник. Несколько муравьев заползает мне на ногу, я их стряхиваю и отхожу подальше.
Жарко, жарко… Глаза сами закрываются, я щипаю себя за руку, – спать нельзя, ни в коем случае нельзя спать.
Среди деревьев мелькает красное платье. Девушка, которую я жду, не спешит выйти на поляну. Зря она надела красное, теперь я знаю, что она уже здесь. И я готова…
– Ты спишь? – подруга мягко, но настойчиво трясла меня за плечо.
– Сплю, – буркнула я и попыталась скрыться от нее под одеялом.
– Ты обещала со мной поговорить, – не сдалась она и бесцеремонно зажгла верхний свет.
Я натянула одеяло на голову, но свет от шести галогеновых лампочек в недавно купленной люстре нагло проникал даже под одеяло.
– Что тебе? – невежливо поинтересовалась я, не высовывая головы.
Ксения плюхнулась на кровать и нагнулась к тому месту, где, как она предполагала, находилась моя голова. Тут же выяснилось, что одеяло не служит препятствием не только для света, но и для запаха алкоголя.