Девятый год черной луны - страница 33

Шрифт
Интервал


Я немного покривила душой:

– И вовсе ты меня не стесняешь.

Ксения вышла в коридор и протянула мне ключи от квартиры. Я сделала последнюю попытку:

– Давай я тебя отвезу домой, поздно уже.

– Спасибо, я вызвала такси.

У нее зазвонил мобильник.

– Да… Да, второй подъезд. Что, что? Серебристая Дэу леганза, номер восемьсот сорок девять… Спасибо, я выхожу.

Она открыла входную дверь.

– Машина пришла.

Я пожала плечами, в конце концов, если она по какой-то причине на меня обиделась, лучше всего дать ей эту обиду переварить. Ксения – она такая, придумает себе что-то и начинает накручивать, при этом тебе ничего не говорит, считает, что ты должен сам догадаться, что, как и почему. Когда мы только познакомились (тому уж лет восемнадцать будет), я пыталась ей звонить, спрашивать, отчего она только еще больше дулась и замыкалась в себе. Один раз я пожаловалась Владу. Бубен сообщил, что я не одинока, что и на него Ксения периодически «рисует зуб». На мой вопрос, как ему удается помириться с ней, Бубен, будучи мужчиной нечутким, ответил, что когда Федосеева начинает хандрить и бросаться на людей, он просто перестает с ней общаться. Оказавшись в информационном вакууме, она очень скоро сама выходит на связь.

– Как доедешь, позвони, – спокойно сказала я.

Ксенька явно удивилась и даже замешкалась в дверях, видимо, она ждала другую реакцию.

– Ну, я пошла, – полувопросительно сказала она.

– Да, конечно, я закрою за тобой дверь.

Поводов задерживаться больше не было, Ксения подхватила сумку и вышла, сильно хлопнув дверью, а я отправилась в душ. В ванной комнате я с удивлением обнаружила, что Ксения перед своим эффектным уходом навела чистоту: все краны блестели, раковина была начищена до белоснежного цвета, и даже на моей расческе не было ни единого волоса.

В нормальном состоянии Ксенька не отличается любовью к порядку, но тут, видимо присутствовало желание что-то мне доказать. Ничем иным ее трудовой подвиг объяснить невозможно.

Глава VII

Последующие два месяца от нее не было ни слуху, ни духу. Я хотела позвонить ей сама, но Бубен меня отговорил.

– Вот зачем ты сама нарываешься на неприятности, – громко ругался он. – Я ж сказал тебе, когда ей надоест обижаться, она позвонит сама.

Я прислушалась к его совету, первые недели три еще дергалась, а потом, за бесконечными авралами на работе, как-то даже подзабыла про Ксюху, и не вспоминала про нее до начала ноября. На работе нарисовалось относительное затишье, причем не только у меня. Позвонила Маринка Кожевникова и тоже пожаловалась на застой.