Следующие «погружения» проходили быстрее. Во второй
раз я легко обежала озеро вокруг, потратив в три раза меньше
времени. Не ноги же бегут, мысль. А в третий – подумала, и просто
воспарила в воздухе, облетев озеро минут за семь.
Сейчас я привычно следовала схеме мэтра Сарттаса.
Глаза закрыты, взор вглубь себя. Сначала нос. Пахнет булочками и
немного краской, сама же перекрашивала кухню пару недель назад.
Теперь вкусы. Варенье, сладкое. Освежающие листики мяты в чае. Ещё
ниже, горло. Слова не идут, но я бы сейчас запела. Теперь
расправить грудь, вдохнуть ещё глубже. Вот и озеро. Не касаюсь
воды, просто парю вдоль берега, всматриваясь в темноту вод. Один,
два, три… Что должно измениться? Появится лунная дорожка на чёрной
водной глади? Мерцающие рыбы в глубине? Сто тридцать восемь, сто
тридцать девять. Триста семьдесят шесть. Камень. И ничего, кроме
черноты.
Я открыла глаза. Все шесть с лишним минут пока я
осматривала свой резерв Мекса, Беата и Анхельм сидели, не
шелохнувшись. Виновато развела руками.
– Беата, родная, заваришь ещё чаю?
– Чаю? – протянула Беата, быстро оценив реакцию
остальных. – Так пекарский сынок и за винишком сбегает, только
свистни. Что уж тут. Чай, нам с тобой на одной кровати не впервой,
на вторую Мексу положим, а ты, красавчик, внизу на диване не
побрезгуй. Ох, и замороченные вы тут на этой своей магии, я
смотрю…
3.2
Без вина, конечно, тоже не обошлось. Но гораздо
позже, уже под вечер, когда мы вчетвером вдоволь нагулялись и по
ярмарочной площади, нарядно украшенной к зиме, и по узким тихим
улочкам, и по широкому парку, что раскинулся за мостом реки Сенны.
Словно не желая ходить в скучном белом саване, город пестрил яркими
гирляндами, цветными стеклянными шарами, а любой мало-мальски
зажиточный дом вешал над входом красный, синий или зелёный
магический светильник. Вечером всё это сказочно переливалось,
создавая таинственную, волшебную атмосферу.
– Могла себе такое в Нит-Истре представить, Ардин?
– радовалась как ребёнок Беата. – Мне уже рассказали, что это из
столицы такая мода пошла – украшать город и деревья в середине
зимы, весну зазывать.
– Да, долго бы в Истрии её ждали!
Это здесь в провинции Ровель к концу декабря
считалось, что ползимы уже миновало. Да и разве это зима! Снега в
лучшем случае по колено, а про суровый трескучий мороз с режущими,
как бритва, ветрами здесь вообще не знали. В горах Истрии
коротенькое лето сменялось быстротечной осенью, а к концу сентября
снег уже уверенно ложился в долину, нехотя отступая лишь в
мае.