Я вышла из комнаты, взяла телефон и набрала номер тренера брата.
— Алло, здравствуйте, Андрей Геннадьевич, — поздоровалась я.
— Добрый день, Ника.
— Я по поводу поездки, а то Дима не может ничего толком объяснить.
— Едем на неделю, с собой документы, сменная одежда, там кормить будут.
— Поняла, а сколько это стоит? — задала главный вопрос.
— Все вместе с дорогой выйдет около десяти тысяч рублей. Надо рассчитывать на эту сумму. И ответ по поводу поедет или нет нужно дать в течении трех дней.
— Поняла… Спасибо за ответ! До свидания.
Сказать, что я офигела? Думаю, не стоит. Десять. Тысяч. Рублей. У меня всего в кармане рублей двести, больше нет.
— Ника! Ты нашла форму? — слышала голос брата.
Схватилась за стену и закрыла рот рукой, чтобы не завыть в голос. Как… Как я ему скажу, что он не поедет? У меня сердце разбилось на миллион острых осколков и с каждым вдохом ранят все глубже и больнее. Маленький мой, столько счастья… А я не могу тебе его подарить…
— Ника! — в коридоре появился брат и я быстро взяла себя в руки, смахнула слезы рукой.
— Что?
— Форма моя где? Мы ее в доме оставили, ты принесешь? Я уже сумку собрал! — и смотрит на меня своими огромными сияющими голубыми глазищами, а мне снова реветь хочется. От беспомощности, от несправедливости.
— Да, принесу…
— Сейчас?
— Дима, давай позже.
— Ну, Ни — и — и — и — ка! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— Хорошо, сейчас принесу.
Мне нужно было выбраться из дома, проветрить мозги. Я вышла на улицу и прошла сначала в один конец, а потом в другой. Столько мыслей в голове. Я пыталась просчитать смогу ли все же отправить Димку в этот лагерь или нет… Но, сумма слишком неподъемная. Как бы мне хотелось дать брату все, что он хочет, но я не могу и от этого так горько и больно на душе…
Я дошла до нашего дома… Стала рассматривать его. У нас небольшой домик, одноэтажный с тремя комнатами, но очень уютный. В нем всегда царила атмосфера любви и тепла, а теперь… Теперь я могу смотреть на него только со стороны.
— Кто там? — услышала противный голос сестры отца.
Я хотела уйти, но она меня заметила. Глазастая сука.
— А — а — а, пришла! — зло ухмыльнулась и подошла к калитке, посмотрела на меня таким взглядом, словно я грязь на ее подошве. — Чего надо?