Так, недавно известнейшая сказка А.С.Пушкина стала предметом громкого общественного обсуждения, инициированного отдельными представителями Русской Православной церкви, которые заметили в этой сказке унижение и оскорбление своего статуса и роли в жизни российского общества4. Они потребовали изменить название, как это сделал Василий Жуковский в 1840 году, чтобы обойти жёсткие требования цензуры николаевской России, и вернуться к названию «Сказка о купце Кузьме Остолопе и его работнике Балде». А в связи с новым законом «О защите чувств верующих» пушкинская сказка становится очень опасным предметом исследования.
Эти обстоятельства побудило меня внимательно вдуматься в смысловое содержание сказки великого русского поэта и мыслителя, и, по возможности, научно, т.е. беспристрастно раскрыть её нравственно-политическое содержание.
Когда гениальный художник начинает задумываться над социально-политическими вопросами, он не всегда может найти и дать точные определения, понятия и представить их в строго логически связанной системе. Его художественная интуиция, сила воображения могут создать такие живые и яркие образы, которые открыты и доступны даже ребёнку, и вместе с тем содержат в себе глубокие смыслы, выражают то сущностное содержание, для постижения которого необходимо интеллектуальное усилие – философская рефлексия.
Итак, попробуем взглянуть на известную сказку Пушкина «О попе и работнике его Балде» философски. Она была написана в сентябре 1830 года, в ту самую Болдинскую осень, когда у Пушкина был мощный творческий и жизненный подъём, он готовился к свадьбе с Натальей Гончаровой, завершал работу над «Евгением Онегиным» и много писал.
Перед написанием своего цикла сказок Пушкин вёл активную переписку со своим другом и духовным наставником Петром Чаадаевым, связанную с осмыслением прошлого, настоящего и будущего России. В тот период П. Я. Чаадаев активно работал над своими «Философическими письмами», и был очень критично настроен по отношению к политическому режиму николаевской России5.
Чаадаев писал в письме Пушкину в марте-апреле 1829 года: «Мое самое ревностное желание, друг мой, – видеть вас посвященным в тайны века. Нет в мире духовном зрелища более прискорбного, чем гений, не понявший своего века и своего призвания. Когда видишь, что человек, который должен господствовать над умами, склоняется перед мнением толпы, чувствуешь, что сам останавливаешься в пути. Спрашиваешь себя: почему человек, который должен указывать мне путь, мешает мне идти вперед? Право, это случается со мной всякий раз, когда я думаю о вас, а думаю я о вас так часто, что устал от этого. Дайте же мне возможность идти вперед, прошу вас. Если у вас не хватает терпения следить за всем, что творится на свете, углубитесь в самого себя и в своем внутреннем мире найдите свет, который безусловно кроется во всех душах, подобных вашей. Я убежден, что вы можете принести бесконечную пользу несчастной, сбившейся с пути России. Не измените своему предназначению, друг мой. ….. Представьте же себе, какой славы можете добиться вы. Обратитесь с призывом к небу, – оно откликнется»