Елисей задумался и после небольшой паузы сделал заключение:
– Спокойно жить, значит с чётко обозначенной целью…
– Не совсем так – ответил «хиромант», – такие, как ты спокойной жизнью называют не обывательское благополучие, а установка равновесия, только вот есть ли оно, это равновесие?..
– Да, да, и я об этом.
И, тем не менее, жизнь установилась. Внешние изменения и бури Елисея не пугали, он ушёл в себя, много читал и, что самое главное, последнее время начало открываться давно забытое восприятие мира, но будто всё сначала. Он назвал это открытие – касание вечности. Вспомнил, что когда-то в юности и детстве мир иначе видел, видел через краски песен, стихов, что сочинял, через сиянье звёзд, шум ветра, зарево заката и рассвета, через первый солнца луч, через любовь, что возникает, чтобы украсить мир, наполнить смыслом.
Но, разве он не любит?.. не встречает солнце чуть не каждый день?.. И вспомнил вновь, что в детстве, юности и позже приходилось защищать свой мир, сейчас он просто спрятался от мира, ушёл в себя и никого туда не допускал. «Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы»… вспомнил Елисей, это критерий жизни для него.
Как он живёт?.. кругом развал, утеря нравственности и морали, предательство и рынок… Как выжить в мире, в котором всё перевернулось, как найти и сохранить?.. Он видел, как рушились не только предприятия, и государство, разрушались семьи, коллективы, законы волчьи захватывали всё большие пространства жизни… Для себя искал он выход и нашёл его, считал… Начал опять стихи писать, да и не только, начал рассказывать себе о том, что будоражило сознание, рассказывать в стихах, в рассказах, в виде искусства, творчества, познания.
Такие мысли всё чаще возникали, волновали сердце, просились к проявлению. Это нормально!.. ненормально то, что люди углубились в рынок и в духовной сфере, в том числе, не только продавали, а душа стала копейки стоить. Когда-то… он помнит, что люди другими были, люди понимали, песни пели, что в полюшке поют, радовались и огорчались, были более общины. А сейчас?..
Шел тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Прошло два года, как Елисей работал в модельном цехе, и это радовало и успокаивало хоть чуть-чуть, потому что здесь сохранилась доля культуры, которая сознание определяла, сопротивлялась рынку, но рынок наступал и всюду проникал…