– Ну вот, я так и знал! – тихо сказал Илья и сдернул турку с плиты, на которой шипел и пенился убежавший кофе.
Запахло паленым. Он выключил газ и вылил остатки подозрительного, буро-коричневого напитка в чашку. Добавил щепотку соли, чайную ложку сахара и стал пить. Было невкусно, но Илья этого не замечал. Он опять закурил и погрузился в воспоминания.
Вот они все вместе, втроем с дочерью на побережье, лазурное сверкающее море, теплый песок, легкий бриз. Они идут вдоль берега, держась с Марией за руки, а Майя бежит впереди в голубом коротком сарафане, босиком и смеется. Она машет им рукой, зовет за собой, но им не хочется торопиться.
– Ну побыстрее вы можете? – кричит им дочь.
– Не можем, – отвечает Мария, – не убегай далеко…
Господи, как же давно это было, в той, прошлой жизни, когда они, казалось, были счастливы и полны надежд на самое счастливое будущее. Илья хотел припомнить еще несколько эпизодов, они мелькали у него в голове как быстро меняющиеся слайды, выхватывая то одну картину из прошлого, то другую, но тут вдруг резко хлопнула дверь, и он увидел Майю. В розовой полосатой пижаме она прошла в туалет, даже не взглянув на него. На душе стало неспокойно. Дочь окончательно отдалилась от него и практически не желала общаться.
– Доброе утро, дочка, – сказал он ей, когда она вышла из туалетной комнаты.
Майя бросила на отца холодный равнодушный взгляд и ничего не ответила. Снова хлопнула дверь ее спальни, и Илья понял, что этот выходной он проведет в одиночестве, Майю он больше не увидит, но разве что случайно на кухне пересекутся.
– Нет, так не пойдет! – сказал он и резко встал.
Подойдя к спальне дочери, он настойчиво постучал в дверь и тут же вошел, не дожидаясь ответа. Майя лежала на кровати, до подбородка накрывшись одеялом и смотрела на него зло и неприветливо. Илья придвинул к ее кровати стул и сел напротив.
– Майя, дочка, за что ты так возненавидела меня? – спросил он тихим голосом, в котором звучали ноты осуждения. – Я же ни в чем не виноват, ты же это понимаешь! Наши с тобой отношения…
– Я ненавижу тебя за то, – прервала его Майя на полуслове, – что ты убил маму! Ты – убийца, и ты это прекрасно знаешь!
Илью передернуло от ее слов. Они прозвучали так хлестко, так жестоко, что повергли его в отчаяние. Он даже застонал.