– Не пробовал… Не знаю, – отвечает Страшко. – Мои предпочтения – традиционный секс.
Леонов спешит с возражениями:
– На столе – не мое изобретение, а предшествующих поколений. Читал Золя? Его герои трахаются везде: в лесу на корневищах, на складе и на мешках с мукой, на уличной скамейке, в подъезде дома, прислонившись к стене, даже в шахте на вагонетке с углем… В том числе, на кухонном столе.
Страшко вяловато возражает:
– То – в романах…
Марацевич возвращается к теме, которая, видимо, в этой истории его больше всего волнует.
– У меня бы на такое чудо… Бррр… Ночью приснится – родимчик хватит.
Леонов, прикуривший только что вторую сигарету и брызгая слюной, хохочет.
– Я – не такой капризный, Семен… Мое правило ты знаешь, – и Леонов процитировал свои четыре строчки.
Всяку дрянь —
На х…й пяль,
А Бог увидит —
Хорошу кинет.
Сторонников подобной философии среди присутствующих нет. Повисает тишина. Через пару минут в разговор вступает Георгий Орлов, который все это время что-то писал, не обращая особого внимания на мужицкий трёп.
– Хотите, парни, я свою историю расскажу?
– В тему? – хохоча, интересуется Дмитрий Леонов.
– Не иначе… История давняя, поэтому имею право поделиться. К тому же фамилии изменю… Так что… Ну, вот… Мне было всего семнадцать…
Леонов вставляет:
– Для мужчины – немало… Самое то.
– Сударь, не перебивай, а иначе…
– Молчу-молчу…
– Мне было, повторяю, семнадцать… Сексуального опыта никакого… Когда это случилось, то я сильно-сильно напугался…
Дмитрий Леонов все-таки от вопроса не удержался:
– А что такое могло случиться?
– Снова?
– Извини.
– То-то же!.. А случилось вот что. Я тогда жил в общежитии. В комнате – четверо было. На момент описываемой истории двое уехали в отпуск, а третий попал в больницу на две недели. Остался, короче, один-одинёшенек. Как-то раз пошел попроведать больного соседа по комнате. Прихожу в приемный покой. Спустился ко мне больной. Сидим и разговариваем. И тут своим боковым зрением замечаю, что неподалеку вертится девчонка в белом коротеньком халатике: очевидно, медсестра. Совершенно очевидно, что мы являемся объектами её наблюдения. Это меня удивило. Что ей надо от нас? И кто конкретно ей нужен – больной или я? Медсестра была метрах в десяти от нас, а у меня, как все знают, близорукость, поэтому хорошо девчонку не разглядел. Единственное, что разглядел, – фигуру. Мне показалась фигура приличной. Впрочем, что разглядишь под халатом? Я отвел взгляд. Подумал: неприлично так откровенно разглядывать… Скромником был… Это по жизни мешало… До сих пор не смог избавиться… Впрочем, речь не об этом…