В этой палате стояли две кровати. На одной лежал Джим. По-прежнему спал, широко раскрыв рот. Воротник пижамной курточки топорщился и касался его небритой щеки.
Доктор Селезень на миг остановил на Джиме свой взгляд. Надо же – до чего странные у него веки: толстые, морщинистые, будто из слоновой кожи. Такие веки поднять наверняка непросто. «Ему тяжело держать глаза открытыми!» Эта неожиданная догадка совершенно непсихиатрического характера смутила Ивана. «Что-то я стал слишком много фантазировать. Но, может быть, он все-таки не спит?» Для верности доктор Селезень легонько потряс Джима за плечо. Тот пробормотал что-то невнятное, затем сильно втянул воздух через широко раздутые ноздри и… снова захрапел.
Вторая кровать в палате была свободна, без постели. Странное дело, странное: в больницу беспрерывным потоком поступают больные, но кровать не используется и свободное койко-место пропадает.
Эту кровать месяц назад сюда принесли из кардиологического отделения, где она почему-то оказалась не нужна. Технически оснащенная и начиненная электроникой, кровать выделялась среди других своим современным дизайном и количеством кнопок. Обрадовались было такому приобретению, но вскоре в ней обнаружилась какая-то поломка. Вызвали мастеров, те провозились полдня, но так и не починили.
«На следующем заседании персонала нужно спросить у директора, в чем дело, что за бесхозяйственность?! Пусть поставит вопрос ребром перед своим заместителем по административной части».
Припомнив замдиректора по административной части – мистера Вильяма, – Иван словно увидел перед собой важного, полного мужчину, который имел обыкновение то и дело вытирать свою взопревшую шею ароматизированной салфеткой и при этом сильно кривить лицо, будто вытирал шею не мягкой салфеткой, а наждаком. Иван представил себе его… в виде борова, летающего по всей психбольнице. А сверху на него можно посадить… голую наездницу. Кого бы? Медсестру Сандру? Нет – доктора Фролову!
Ай-яй-яй, очень неудачная вольность воображения, Иван Борисович. Нельзя так плохо – о коллегах. Но мистер Вильям в образе борова все-таки хорош!
Хмыкнув, Иван подошел вплотную к свободной кровати. Зачем-то положив на нее руки, надавил несколько раз. Кровать – с электронным приводом, с внутренним подогревом матраса, – отозвалась веселым скрипом, от которого Ивану стало очень гадко на сердце.