Ведь порой и от себя так хочется сбежать.
Я знаю, ты бы могла,
Могла ли я что-то изменить? Могла ли сделать так, чтобы Влад остался жив? Спасти его? Единственное, что было в моих силах – не давать Гаю повода для ревности. Но я и в страшном сне не представляла, что он способен на подлое и жестокое убийство. Я не должна винить себя, не должна…
Сегодня всё не так, Джульетта.
Монтекки и Капулетти давно уже семья.
Я знаю, и так любовь бывает,
Но она проходит, ведь вечна – лишь твоя.
Любила ли я Влада? Не знаю. Но мне горько осознавать, что его больше нет на белом свете. Все сплелось в один клубок: мания Яна, предательство Гая, смерть Влада, а впереди у меня снова бегство, неизвестность, бесприютность. Но ведь нельзя бежать вечно, и я уже это поняла. Только как быть, если останавливаться страшно? Мне больше не удастся уйти от Яна, если он меня поймает, и он сделает со мной все, что хотел, все самые отвратительные и грязные вещи, которые только сможет придумать. Миткалю невозможно противостоять.
Между тем гид объявил, что мы подъезжаем к Метеорам. Автобус катил по долине, и никакого намёка на какие-либо возвышенности не было. Я уже было решила, что экскурсовод что-то напутал, но за следующим поворотом показались грандиозные отвесные скалы, действительно, как будто зависшие в воздухе над равниной.
Машина остановилась у подножия одного из массивных каменных столбов, на верхушке которого виднелись песочного цвета стены и кровли мужского монастыря Святой Троицы. Потрясающе! Как можно было построить здание на такой высоте?
К монастырю вела выдолбленная прямо в скале тропа, и чем выше мы поднимались, тем сильнее захватывало дух от простирающейся перед глазами картины. Глодавшая меня последние месяцы тревога отступила, и я впервые за долгое время почувствовала себя свободно и легко.
Справа и слева от скальной арки, которая являлась входом в монастырь, трепетали белые полотнища. Я засмотрелась на них и отстала от туристической группы, которую неугомонный гид вёл все вперёд и вперёд. Ветер полоскал ткань, и я не могла отвести от неё взгляда.
Мне не было страшно, нет, хотя последние месяцы я паранойно остерегалась любых тканей, боясь увидеть и почувствовать под пальцами миткаль, который как бы говорил, что Ян близко и готов к очередному страшному акту написанной им безумной пьесы.