Беглый - страница 15

Шрифт
Интервал


В единственной на таштюрьме хоккейной команде состоящей из парней с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

Самое страшное в тюрьме – стать хоккеистом.

Это не только ведь унижение достоинства – им еще и самую грязную и тяжелую работу поручают. Как неприкасаемые в индуизме вообщем. А вот интересно – творцы кодекса понятий на индуизм опирались? Кастовую систему? Или на тут нашла выход подозрительная близость Маркса с Энгельсом?

Блин – ну какой к черту индуизм? Мне уже кашу пора бегать раздавать, а я еще хлеб сдаю. А хлеба – не хватает. А может теперь в тюрьме из-за моей безалаберности вспыхнет бунт и мне непременно добавят срок. Организация массовых беспорядков. А по концу, наверное, зарежут на пересылке – «он скрысил сорок порций хлеба у мужиков, Сильвер, пустите ему кровь».

Проклятая анаша! Проклятый пан Хлеборезка, как он сально улыбался мне в след! Обсчитал, стервец! Или это я сам увлекся и раздал куда дважды? Проклятый художник Марс. Сгубили! Сидеть осталось три дня – и вот в преддверии нормальной жизни он стал петухом.

Вот так-то тебе сучёныш! Захотел лёгкой жизни? Не сиделось, как всем в хате? Хлебай, хлебай полной ложкой теперь хлебай! Жопой своей, до сих пор неприкосновенной расплатишься. Жопой, слышишь! Говорят опущенные толпой жертвы часто пукают – не могут удержать в заднице газы. Боже спаси и сохрани!

Ещё раз с ужасом глянув на оставленные мной без утренней пайки хаты, я на ватных ногах, слегка покачиваясь, поплёлся как на эшафот в сторону кухни, молясь лишь о том, чтоб всесильный Марс (будь он сука проклят со своей дурью и баландой) благополучно разрулит кризисную ситуацию. А может просто вцепиться в глотку самурайским контролерам?

Ну побьют, конечно, не без этого, но хотя бы упрячут в изолятор. А вдруг братва придет в изолятор? И там же прямо опустит – удобно ведь, как в отдельном номере отеля.

От такого количества стрессов бьющихся друг о друга в моей бедной голове, травка стала попускать. Так что дорогу к окну раздачи на гигантской кухне ТТ нашел я довольно быстро.

Марса, разумеется, там уже не было.

Но он меня не забыл. У амбразуры уже стоял готовый бачок, наполненный до краёв жидкой голубоватой перловкой. Кашу этого нежно-голубого колера можно увидеть только в закрытых учреждениях джамахирии. Видимо какой-то тайный рецепт. Говорят, в тюрьме в баланду подсыпают бром, чтобы подавить то, что называется мерзким словечком «половое влечение». Может каша от брома такая синяя?