– Ну, что, друзья? Будем переквалифицироваться на маркшейдеров? – перепачканный краской Рисовальщик сейчас походил на клоуна из провинциального цирка Шапито, а Эмигрант напротив, огорошенный последней новостью, насупившись, молча сидел в углу у камина.
– А мне не привыкать! – весело сказал Мечтатель и вдруг понимающе посмотрел на Эмигранта; – «парню следует сделать перестановку в душе!» – подумал он.
– В любом случае, – продолжил Рисовальщик, – отчаиваться не следует! В Небесной Канцелярии, – он глазами показал на потолок, – наверняка, не обходятся без собственных бюрократов! Так давайте же выпьем за чиновников в белых тогах! – в глубоком книксене выставив вперёд до локтя перемазанную в краске руку с палитрой, он кистью в воздухе изобразил несложную фигуру, в коей без труда угадывалась винная бутылка. Глядя на него, Эмигрант слегка повеселел, но сил у него хватило только на слабый кивок головой; он давно устал от бесконечных перемещений вникуда. И только Мечтатель долго уговаривать себя не стал:
– Правильно! – поддакнул он, – дуракам нельзя, а почтенным людям можно! – тут он ловко нырнул под стол, вскоре достав оттуда десятилитровую бутыль с мутноватой жидкостью, точь в точь такую же обнимал гайдук Сметана из «Свадьбы в Малиновке», – это как раз соответствует нашему случаю, – весело объявил он, и тут же принялся собирать стаканы на столе. Эм и не предполагал, что МП окажется такой разгуляйкой!
– А что? – ухватившись за бутыль обеими руками, Меч ловко разлил содержимое по стаканам; – как от бражки, некоторые воротят нос от правды? Хотя, ведь, всем давно известно, что правды нет, а есть лишь её верительные ориентиры! Ну, будем?
– Будем! – хором ответили остальные. Выпили.
– Точно! – вдруг отозвался Эмигрант, – Собака Года лает, а ветер вечности носит!
Меч с Рисовальщиком переглянулись; сказано было не к месту, зато отпала необходимость произносить второй тост.
– А ну, юмористы! – внимательно целясь по краям, Меч также быстро и точно разлил по гранёным стаканам желтоватую бражку;
– Ещё?
– «Будем!» – вторила ему булькающая тишина. Потом молча накатили ещё по одной. Вытерев пальцем седеющие усы, по традиции Мечтатель снова обратился к коробке с архивом, где всегда хранились его Чистые Белые Листы. На этот раз, эхом отразившись от волшебных предгорий, бражка будто сама расплескалась по гранёным стаканам, мутновато-жёлтая, с нифелями.