Берлин, 3 августа 1989 года
В Польше парламент учредил комиссию для расследования вопроса о том, совершали ли органы госбезопасности политические убийства. В западных средствах массовой информации это, судя по всему, было воспринято как сенсационное событие, и Хауссер узнал эту новость в 5-м отделе, ведавшем мониторингом западных новостных программ и пропаганды. Поляки после своего так называемого процесса демократизации не теряют зря времени, подумал Хауссер. Однако его это известие не особенно встревожило, он давно считал поляков никудышным народишком, и ему казалось немыслимым, чтобы нечто подобное случилось в Германии. Здесь у нас – царство света. Разумеется, это справедливо для части страны. Но он понимал также, что когда новость дойдет до ушей Штрауса, тот перепугается до потери сознания и будет всячески препятствовать ему открыть новое дело. Поэтому он был вынужден начать новое расследование безотлагательно, не дожидаясь утра.
Было около полуночи, и, кроме гудения вентилятора, круглосуточно обеспечивавшего в помещении, где хранился архив, допустимый уровень влажности воздуха, в подвале не было слышно ни звука. Архивные шкафы тянулись длинными рядами, как блестящие косточки домино, километры полок хранили документацию на всех, за кем велась слежка. Хауссер расположился в одном из пустующих кабинетов архива, перед ним высилась стопка дел, которые ему принес Мюллер. В ней насчитывалось более пятидесяти дел, приблизительно отсортированных им самим и его сотрудниками. Хауссер устало потер виски. Среди населения так много предателей и так мало времени на то, чтобы их отлавливать! Поимка Лео Данцига была большой удачей, тем более что вместе с ним удалось остановить еще целую цепочку предателей, однако на это ушло несколько месяцев и было затрачено несколько тысяч человеко-часов. Самому Хауссеру пришлось работать под прикрытием, поселившись для непосредственной слежки рядом с домом, где проживал Лео, разыгрывать роль дружелюбного соседа и даже распивать с ним в садике пиво. Вся весна ушла на круглосуточное наблюдение, в результате которого Лео перекочевал в ящик. Чтобы благополучно завершить дело, убедившись, что Лео испустил дух, потребовались месяцы напряженной работы. Его кончина стала избавлением как для государства, так и для самого Хауссера.