— А твой отец — прирождённый
оратор!
Шона только легонько меня
толкнул.
— Т-ш-ш, сейчас он выпустит сокола, и
по его полёту станет ясно, будет ли поход удачным.
— А сокол откуда знает? — хрюкнула
я.
— Это — гадание по полёту птицы, —
проговорил Шона тоном, будто объяснял ребёнку, что еду едят, а воду
пьют. — В твоей стране так не делают?
— Вот уже тысячелетия два, как
перестали, — снова хрюкнула я.
— У нас в это верят. Смотри!
Каган снял с "вещего" сокола
колпачок, и тот взмыл в небо, крутанулся раз-другой и спикировал
вниз — к типу в нелепом головном уборе, украшенном рогами. В руке
тот держал крыло какой-то птицы — именно к этой "добыче" и
спикировал Сокол Войны.
— Это — Нергуи, самый известный
боо[1] в Астае, — снова зашептал Шона мне
на ухо. — Он умеет читать будущее по звёздам и понимает знамения.
Сейчас скажет, сулит ли поход победу!
Шаман что-то забормотал, и по рядам
«верующих» пронёсся радостный вздох.
— Знамение — удачно, — «перевёл» мне
Шона. — Они отправляются немедленно и вернутся с победой!
— Если сокол не соврал, — невозмутимо
возразила я. — У нас говорят, к любому гаданию лапу прикладывают
демоны. Кто поручится, что они и сейчас не расстарались? Махнули в
воздухе чем-нибудь невидимым — и сокол полетел, куда изначально
лететь не собирался.
— Не говори так, — поёжился Шона. —
От твоих рассказов по коже будто порыв ледяного ветра пронёсся. И в
такое у вас верят?
— Среди всего прочего, — едва
удерживаясь, чтобы не захихикать, кивнула я.
И тут же забыла о весёлости — мимо,
гордо выпрямившись в седле, прогарцевал Бяслаг-нойон. Не знаю, что
заставило его обернуться, но на мгновение наши взгляды встретились,
и по губам моего врага пробежала неприятная ухмылка.
— Бяслаг-нойон тебя узнал, — тут же
покосился на меня Шона. — Правда, что ты грозил ему гневом своих
богов?
— И не только моих, — зло усмехнулась
я. — Здесь смотреть больше не на что. Может, теперь
прогуляемся на конях в степь?
Лучше бы не приходила смотреть, как
Бяслаг-нойон отправляется на войну. Теперь моя месть казалась
несбыточной, и я испытывала такое же чувство бессилия, как и во
время нападения на монастырь.
— Хочешь, посостязаемся в скорости? —
предложил Шона.
— Идёт! Если выиграю, расскажешь о
своей матери, — прищурилась я.
Шона тоже сощурил глаза.
— Для чего тебе это знать?