- Беги, - дроу толкнула меня к черному зданию, кидаясь в другую
сторону.
Ей хорошо. Она прожила в поместье год, ориентируется здесь как
дома, к тому же, почему-то я была уверена, что в темноте в отличие
от меня она не слепой и глухой котенок. А мне куда бежать, чтобы
спрятаться?
За спиной послышались голоса:
- Охранки сигнализируют, их было двое. Один побежал на запад,
другой на восток.
Буду и дальше ловить на этом углу сыплющие с неба капли, меня
точно заметят. Нехотя развернув голову в указанном Лешанной
направлении, обрисовала глазами контуры мрачного строения, и
подалась в его сторону с неспокойным сердцем.
Надеюсь, там не водится привидений.
Какое-то время передвигалась на ощупь, скользя рукой по влажной
стене, возвышавшейся справа. Хотелось оказаться хоть на необитаемом
острове, только подальше отсюда, но вопреки желаниям, через минуту
я уперлась в угол сторожевой башни с лестницей из высоченных не по
росту человека ступеней. Она опускалась между высоких каменных
стен, и чтобы углубиться в плохо освещенный тоннель пришлось чуть
ли не перепрыгивать с одной на другую.
Бесшумно скользнув куда-то вниз и налево, оказалась на пороге
новой лестницы, уводящей под землю. Тени здесь были гуще и шире.
Факелы не горели вообще. Сердце сдавило от странного беспокойства,
а руки заледенели. Углубляться дальше совсем не хотелось и я
решительно развернулась. Но была остановлена прыгающими
красноватыми отблесками и криками бегающих на верхних ярусах
людей.
- Он побежал вниз!
- Найти. Хочу знать, кто его подослал и что он успел
выведать.
- Слушаемся господин Рунольв. Бегом!
Отшатываясь в тень и слушая переговоры стражи, для себя уяснила
две новости. Хорошую – они не знают, кто я. Плохую – судя по топоту
стремительно сбегающих по ступеням сапог, рано или поздно меня
настигнут и разоблачат.
А потом сделают больно? Ой, Ева, лучше не спрашивай.
Прятаться было негде и ноги невольно попятились к лестнице.
Спустившись, я вошла в узкий коридор с бетонной стеной с одной
стороны и темными арочными переходами – с другой.
То, что это подземелье, поняла, свыкаясь с неприветливой
темнотой, кое-где освещенной горящими факелами. От сырого,
характерного для подвалов и заброшенных строений запаха, заболело в
груди. Ориентиров не было и я пошла наугад – свернула в первое
попавшее ответвление о чем вскоре сильно пожалела, ибо каким-то
образом очутилась в помещении с тюремными камерами. Над каждой
горел тусклый фонарь, мало-мальски выхватывая решетчатые двери и
шевелившихся внутри пленников. И только у одной из них чернела
кромешная тьма, напоминавшая провал в пустоту.