— Оголодала,
Кексик? — произнёс с насмешкой, но перепугал девушку.
Вика
отшатнулась от кастрюли и, споткнувшись о выступ в полу, осела на попу. Ящик с
помидорами сдвинулся от толчка о стеллаж, и красные снаряды посыпались красотке
на голову.
Подобно супергерою,
прикрыл девушку собой, пока овощепад не прекратился. Глянул на неё — пара
томатов погибло о кондитерскую мордашку.
— Чего ж ты
такая шуганная? — смеясь, смотрел на неё. — Цела? — помог встать, вытер
томатный сок с её щеки.
Снова проклятый
зуд в груди, когда она так близко. Может уже переспать с ней и перегорит?
Обычно, получив своё, внутренний змий успокаивался, а я становился прежним
кобелем Германом.
Темно-зелёные почти
карие глаза смотрят затравленно и виновато.
— Герман, я
должна тебе кое в чём признаться.
Вот это поворот!
Сердце в круговую стартануло по всевозможным закоулкам моего тела.
ВИКА
Запинаясь и
дыша через раз, влетела в кондитерский, судорожно сжимая банку с корицей в
руках.
— Ты чего,
мать? — Лида с Таней обеспокоенно посмотрели на меня.
— Не вижу беса
следом, — глянула на двери Коновалова и с трудом вырвала из моих ладоней
корицу.
— Кажется, я
опять натворила дел, — молвила я прежалобно.
— Я тебя только
за корицей отправила. Или ты опять чего-то с жеребчиком не поделила?
— Да будь
неладна твоя чёртова корица! — простонала я и, запустив пятерни в волосы
принялась вымерять цех. — Не доложила бы немного — не смертельно.
— Так, Викуль,
выдохни, — девочки поймали мою мечущуюся фигуру и опустили на стул. — Что
произошло?
Вкратце, но
ярко, рассказала о своей новой беде.
— Сколько там
было? — Коновалова пыталась, видимо, утешить. Странное начало — не помогает.
— Не знаю.
Грамм сто или двести, — пискнула в ответ.
— Так, чтобы
превратить жидкость в студень нужно брать из расчёта десять грамм на литр.
Значит, чтобы зажелеровать его супец нужно, как минимум, триста грамм. Не
парься, Вик. Пусть думает, что навар хороший, — Таня захохотала и Лида вслед
громко поддержала её.
Выдавила смешок
и попыталась успокоиться. Может и правда не заметят? А если разогреют, так и
подавно.
С этими мыслями
продолжила работать в течение оставшегося дня, но лепка фигурок часто крутит
мысли по спиралям совести. Да, я могу дать сдачи, наказать за обиду, отомстить,
но не могу так подло подставить. Пострадает ведь не только Герман, но и повара,
и Ворс.