Его первому командиру. Когда-то они с мужиками шутливо пообещали, что в этот юбилей соберутся все вместе и устроят командиру настоящий кутеж по всем правилам разрушительной мужской пьянки!
Поезд дернулся, замедляя ход, и Тимофей вернулся в реальность, задвинув подальше, до следующего раза, свои тревожные размышления, вызывающие чувство непонятной вины. Поезд все притормаживал, и вот он уже ползет мимо перрона, на котором Тимофей увидел Славина. Поезд затормозил, дернулся всем своим длинным телом и остановился окончательно.
– Ну что? – бодрым тоном отдыхающего, находящегося в предчувствии ожидающего его большого веселого отдыха, обратился Тимофей к попутчикам по купе. – Давайте прощаться! Приятно было познакомиться! Замечательно провели время. Доброго пути всем.
– Как жаль, что вы выходите! – по-настоящему расстроенно заметил один из попутчиков, импозантный мужик среднего возраста, строитель, который ехал в гости к дочери.
Его дружно поддержали остальные двое пассажиров – семейная пара из Хабаровска. Ну, конечно, жаль! Всем всегда жаль расставаться с Тимофеем уже после первых же пяти минут общения, когда он включает свое обаяние и юмор пусть даже всего на пятьдесят процентов, то есть так, «вполноги» и совсем не парясь.
Душа любой компании, балагур, весельчак, знающий неимоверное количество анекдотов на все случаи жизни, играет на гитаре и поет песни на любой вкус, а уж как рассказывает удивительные житейские истории – заслушаешься! И каждому человеку дает то, чего он ожидает: женщинам тонкие комплименты, а мужикам – не менее тонкие уважуха и внимание к их рассказам о жизни, о своем наболевшем и сочувствие искреннее.
Все! Всегда убойно! В десятку, и вся публика его с потрохами – лю-ба-я! – до готовности со слезами умиления поведать все свои тайны и выдать компромат, даже такой, что боятся рассказать самим себе. Когда Саргину было нужно, он умел влюбить в себя любого и перевоплотиться в кого угодно.
Просто мало кто видел его в иной ипостаси. Но это совсем о другом.
Закинув рюкзак на плечо и легко подхватив тяжелый армейский баул в другую руку, Тимофей помахал оставшимся попутчикам, прошагал в тамбур, улыбнулся милой проводнице, тоже сильно опечаленной, что он выходит, и спрыгнул на платформу.
– Ну что, Леночка, до свидания! – многозначительно добавил: – Может, увидимся еще! – и помахал ей рукой Саргин.