– Конечно, – ответила Амаранта. – Я всегда рада быть полезной королеве. Неблагодарность очень дурной порок, и я не хочу походить на тех придворных, которые бранят за глаза свою благодетельницу. Ах, всегда очень удобно говорить о чужих ошибках, чтоб отвлечь внимание от своих собственных!
Долорес хотела что-то ответить, и, по всей вероятности, разговор принял бы острый характер, если бы старый дипломат не сказал со своим обычным тактом:
– Сеньоры, ради Бога! Что это такое? Ведь вы же близкие друзья! Неужели различный образ мыслей может вас поссорить? Дайте друг другу руки, и мы выпьем за ваше здоровье.
– Я согласна; вот моя рука, – сказала Амаранта.
– Мы еще поговорим об этом, – прибавила Долорес, подавая свою руку. – А теперь будем друзьями.
– Хорошо; мы еще поговорим об этом.
В эту минуту я вошел в комнату, и, как мне показалось, лица обеих сеньор не выражали особенного дружелюбия. После этого неприятного инцидента все стали расходиться. Когда маркиз и Маньяра прощались с моей госпожой, сеньора Амаранта подошла ко мне и незаметно шепнула:
– Мне надо поговорить с тобою…
Я не помнил себя от удивления, но мне некогда было раздумывать, так как пришлось провожать гостей с фонарем в руках. В то время улицы Мадрида имели еще самое слабое понятие об освещении. Мы пришли на улицу Канвисарес и остановились около того самого дома, где жила Инезилья, только у другого подъезда. Этот дом принадлежал старому маркизу, или, вернее, его сестре; тут ожидали две придворные кареты. Прежде чем садиться в свою, сеньора Амаранта отозвала меня в сторону и сказала, чтобы я завтра же ждал ее в этом доме, что мне отворит дверь ее доверенная горничная и что дело идет о моем счастье.
Вернувшись домой, я нашел мою госпожу очень взволнованной. Она ходила взад и вперед по зале и разговаривала сама с собой. В первую минуту мне показалось, что она не в своем уме.
– Ты не заметил, – спросила она меня, – не ссорились ли между собой дорогой Исидоро и Маньяра?
– Нет, не заметил, сеньора, – отвечал я. – Но по какой же причине им ссориться?
– Ах, ты не знаешь, Габриэль, как я рада, как я довольна! – воскликнула она с таким лихорадочным волнением, что мне даже стало страшно.
– Чем, сеньора? – спросил я. – Мне кажется, вы очень устали, и вам пора бы отдохнуть.
– Нет, я не буду спать всю ночь, – ответила она. – Я не могу спать. Ах, как я счастлива, видя его разочарование!