После нескольких месяцев размышлений о войне и смерти в лесах Мичигана Эрнест наконец увидел все это – жестокое, сухое и нелепое. Однако он довольно мало соприкасался с войной в течение первых недель своего пребывания в Италии. Жизнь в Скио напоминала жизнь в милом пригороде. Между двумя поездками на фронт для раздачи сигарет и шоколада солдатам Хемингуэй сотрудничал с «Чао», военной газетой, а также проводил время за дегустацией местных ликеров в ожидании новостей с фронта – ничего особенно захватывающего для молодого человека, мечтавшего испытать себя и открыть самого себя перед лицом опасности. Эрнест скучал и писал своему другу Теду Брамбеку: «Я должен оставить санитарную службу и попытаться увидеть, где она – война».
* * *
В конце июня он вызвался добровольцем на posto di ricovero, на станцию «Скорой помощи» в окопах в Пьяве, в нескольких десятках километров к северо-востоку от Венеции. Там он разместился в красивом доме и каждый день объезжал на велосипеде позиции, имея при себе противогаз. Несмотря на грохот итальянских пушек в жаркой ночи начавшегося лета, несмотря на бои, шедшие теперь уже гораздо ближе, чем это было в Скио, Эрнест написал своей подруге Рут Моррисон в письме от 22 июня, что он «в сущности, много развлекается».
Войну Эрнест в конце концов нашел, когда 8 июля, примерно около полуночи, получил в Фоссальта-ди-Пьяве осколочное ранение от снаряда, упавшего всего в метре от него. Он собрал не менее 227 осколков в результате взрыва и, несмотря на это, не бросил тащить на спине раненого товарища. Пока он добирался до укрытия, его еще раз ранила пулеметная пуля, пробившая ему правую ногу. Он не почувствовал боли, разве что у него сложилось ощущение, что его «резко ударил ледяной снежный ком», и лишь потом он увидел свои штаны, полные крови, как будто это было «смородиновое желе». В ожидании отправки в госпиталь Эрнест был меньше озабочен своими ранами, чем ранами других, и он даже позволил себе полюбоваться зрелищем боя, где повсюду били полевые батареи, раздавались крики и шел обмен пулями под небом Италии, освещенным световыми снарядами. Он был серьезно ранен, и можно легко представить себе облегчение и гордость, которые он должен был чувствовать, так естественно выполнив долг храбрости, что принесло ему две медали, Croce di Guerra (Военный крест) и Серебряную медаль «За доблестную службу». Мы до сих пор не знаем, что на самом деле произошло в ту ночь, ибо у Хемингуэя рано вошло в привычку щедрое приукрашивание фактов. Хотя, может быть, в рассказе «В другой стране», написанном в 1926 году, он и признался, что не был таким уж отважным, как ему хотелось бы: «Поначалу ребята очень почтительно относились к моим медалям и интересовались, за что я их получил. Я показал им орденские книжки, в которых высокопарным языком, изобиловавшим такими словами, как